Этот далекий и труднодоступный регион России редко посещают туристы. Поездка сюда будет стоить дороже, чем на Аляску, при этом никакой инфраструктуры для отдыха вы не найдете. Как в условиях вечной мерзлоты живут и путешествуют люди – в интервью Алексея Егорова
Тимур Ахметов – фотограф, путешественник, промышленный эколог и большой патриот Чукотки. В этот суровый край, где восемь месяцев в году минусовая температура, зимой достигающая 50 градусов ниже нуля, он переехал в возрасте восьми лет вместе с родителями-военными. После школы выучился на промышленного эколога в Университете нефти и газа в Москве, но по специальности работать не стал. Зарабатывал на жизнь фотографией. Неожиданно в 2008 году он узнал о вакансии на золотосеребряном руднике «Купол» в Анадыре. «А почему бы и нет?» – подумал тогда Тимур, прилетел поработать на одно лето, да так и остался. И вот уже 12 лет работает на предприятии, а в свободное время путешествует по живописному краю.
Пакрафтинг на озере Верхний Илирней. Прямо по курсу – остров-сопка, который находится прямо посреди водоема.
– Тимур, в чем заключается работа промышленного эколога?
– По большому счету я юрист, но с уклоном в экологию. Я готовлю документы для получения разного рода разрешений и слежу за тем, чтобы работа рудника не нарушала требований законодательства в части охраны окружающей среды. Рудник канадский, и все экологические нормы здесь соблюдаются неукоснительно. Некоторые корпоративные требования даже жестче тех, что устанавливает государство.
– Какой у тебя график работы?
– До пандемии было так: месяц работаю – месяц отдыхаю. На «материке» с таким графиком можно было бы куда угодно съездить, но на Чукотке в эту месячную межвахту сложно что-то успеть. Авиарейсы в отдаленные поселки осуществляются только из Анадыря раз в две недели. Поэтому можно не вернуться вовремя на вахту, а иногда попросту нет нужных билетов.
Четыре года назад я перевез родителей в Сочи, и сам регулярно туда летаю, как правило, через Магадан.
Большое преимущество тундры перед другими ландшафтами в том, что медведей здесь видно издалека.
– Что тебе больше всего нравится на Чукотке?
– Чукотка очень разная. Если двигаться с юга на север, то можно и в тайге походить, и по голой тундре, и в горах. Чукотские горы, конечно, невысокие, максимум 1900 метров, но рельеф альпийского типа с острыми пиками, выраженными цирками (чашеобразными углублениями в горах, которые имеют ледниковое покрытие. – Прим. автора) и озерами найти можно.
Отдельный мир – побережье Чукотки ближе к поселкам Уэлен и Лорино. Здесь живут береговые чукчи и эскимосы со своей особой культурой охоты на морского зверя. Растительный мир совсем другой. Например, незабудка во внутренних районах Чукотки растет кустами, а на побережье стелется голубым ковром. В районе мыса Провидения множество фьордов. Они, может быть, и уступают фьордам Норвегии по высоте скальных стен, но тоже выглядят впечатляюще.
В комбинированном пеше-водном походе нужно быть готовым идти не только на лодке, но и идти с лодкой. Благо современные модели пакрафтов очень легкие.
– А чукчи, какие они?
– Хорошие, простые. Мне у них нравится чувство юмора. Если ты приехал в их поселок или бригаду и умно пошутил – ты свой человек. Иногда говорят, что чукчи спиваются, но я так не считаю. Мне кажется, ситуация не отличается от любой другой российской глубинки – есть люди пьющие, а есть нормальные, адекватные.
Восход солнца на склоне горы в Билибинском районе.
– Откуда пошло, что чукчи предлагают своих женщин приезжим для пополнения генофонда?
– Это полный бред. Мой хороший знакомый, по национальности чукча, образованный и начитанный, уверен, что эту сказку в царские времена придумали пришлые люди. Чукотку ведь кто осваивал? Ссыльные, те, кого поставили перед выбором – либо повешение, либо отправляйся на край земли. И вот представьте: ватага мужиков под началом казаков после месяцев странствий набредает на чукотское стойбище… Конечно, низменные инстинкты брали верх, а после, чтобы обелить себя, придумывали вот эти сказки о шибко гостеприимных чукчах.
Костер в тундре для Тимура – это необходимый антураж дикого путешествия.
– Правда, что местная кухня на наш вкус отталкивающая?
– Смотря что. Из приятных на вкус блюд я бы отметил мантак, или кожу кита с полоской китового сала. Копченый или сырой – в любом виде мантак вызывает аппетит. Еще мне нравится пререм – вареный костный мозг оленя, который смешивают с разными тундровыми травками и потом замораживают. Чем-то напоминает пломбир. Травушки-муравушки, которые чукчи собирают и квасят, золотой корень тоже ничего.
А есть, например, кровяная каша. Это содержимое желудка оленя вперемешку с кровью. Мне не понравилось. Просто оленье мясо гораздо вкуснее. С мясом моржа специфичные вещи готовят. Я пробовал их на фестивале чукотской кухни, добавки, правда, мне не захотелось.
Жарким летним днем олени охлаждаются на остатках наледи.
– Это было мясо, которое чукчи закапывают в землю, чтобы оно слегка подгнило?
– Нет, это раньше так делали. Мясо проходило ферментацию, можно сказать, само себя переваривало, соответственно, человеческий организм усваивал его с меньшими энергозатратами. В процессе квашения в мясе образуются полезные вещества – аминокислоты, ферменты, которые иначе местные жители получить не могли. Вкус и особенно запах мяса при этом портились, но люди все равно его употребляли. Сейчас этим никто не занимается. Северный завоз работает исправно, и в поселках продаются те же продукты, что и в магазинах на «материке». Только цены заоблачные.
Чукотские горы прекрасны даже в пасмурную погоду.
– Как ты любишь путешествовать по Чукотке?
– Мне нравятся комбинированные маршруты. Когда ты не просто все время идешь или едешь, а, достигнув определенной точки на маршруте, меняешь способ передвижения. Например, шел пешком, а потом достал лодку и сплавился на ней до какого-нибудь красивого озера. Или проехать часть маршрута на велосипеде, потом сплавиться. Так веселее.
Просушка спальника от конденсата во время зимнего похода по Илирнейскому кряжу.
– Лодку не тяжело на себе нести?
– Сейчас входит в моду новый тип спортивных лодок – пакрафт. Лучшие модели весят в пределах двух килограммов. «Фишка» их именно в возможности построения комбинированных маршрутов. У меня даже есть пакрафт для перевозки велосипеда – отсоединяешь раму от колес, укладываешь в лодку и в путь.
Оленевод из Усть-Белой с арканом –чаатом.
– Непредвиденные ситуации у тебя на маршрутах были?
– Да, однажды я пробил на камнях дно надувной лодки, положив по неопытности что-то твердое. В другой раз, вытащив на берег, забыл ее привязать. Ночью вода поднялась на два метра, и лодку унесло.
– Ее помог тебе найти чукча Миша…
– Да, он меня тогда сильно выручил – в пакрафте был велосипед, фотооборудование и еда на весь поход. Я пошел искать пропажу и наткнулся на дядю Мишу. Он все лето живет и рыбачит на реке Амгуэма. Дядя Миша сам вызвался мне помочь. На своей одноместной надувной лодке с мотором он уплыл вниз по течению, нашел пакрафт и отбуксировал его обратно. Нашел на той стороне реки, где я бы его и не увидел.
Северные сияния на Чукотке можно наблюдать уже осенью.
– Медведей не встречал в тайге?
– К счастью, медведи у нас не такие агрессивные, как в Магаданской области, и их не такое количество, как на Камчатке. Но все-таки пару раз они меня заставили поволноваться. Однажды я стоял с друзьями на высоком берегу реки, как вдруг из-за поворота появился косолапый и кинулся в нашу сторону. По-хорошему нам надо было тут же прыгнуть в лодки и отчаливать. Вместо этого мы запустили фальшфейеры. Медведю все равно. Мы выстрелили из ракетницы – ноль эмоций, летит как паровоз на нас прямо по воде. И вот он уже метрах в десяти. С этого расстояния он, видимо, разглядел, что мы люди, а не олени, – медведи от природы подслеповатые – резко развернулся и сиганул в кусты. Ну и мы тоже не стали задерживаться на берегу и поспешили к лодкам.
В другой раз, когда я переплывал на лодке озеро, медведь шел по берегу метрах в двухстах от меня. Неожиданно он прыгнул в воду и поплыл в мою сторону. От страха я начал грести, словно олимпийский чемпион. Через километр-полтора я развернулся и посмотрел в бинокль – медведь только доплыл до места, с которого я рванул. То есть у меня скорость была в 5–6 раз больше его.
Послеобеденный отдых на фоне хребта Пырканай, Билибинский район.
На чукотском побережье стоит побывать хотя бы ради закатов.
– На Чукотке, насколько я знаю, нет асфальтированных дорог между поселками. А если у тебя случится поломка велосипеда?
– Ремкомплект, который я вожу с собой, всегда меня выручал. И по всем этим дорогам ездят дальнобойщики, которые могут помочь добраться до ближайшего поселка. Я сам этим часто пользуюсь – просто чтобы сэкономить время или перебраться через особо полноводную реку.
Местные водители очень колоритные. Им всегда есть о чем рассказать, вызывает восхищение то, в каких условиях они работают. Они же не могут, случись чего, остановиться в сервисном центре у дороги. И дозаправиться в дороге тоже нельзя. Поэтому у их машин огромные самодельные топливные баки, или, в просторечье, «колымбаки».
Чукотские горы хоть и невысокие, но виды с них впечатляющие.
Коса Уэлен и одноименное поселение на ней – самое восточное в России.
– Из того, что ты поведал, можно сделать вывод, что перспективы развития туризма в регионе туманные?
– Да. Перелеты из Анадыря в другие населенные пункты Чукотки чаще не становятся, зато стабильно дорожают. Добрался ты, скажем, до самого восточного поселка России – Уэлена, известного своей косторезной мастерской, а что дальше? Гостиниц на Чукотке почти нет, тебя в лучшем случае разместят в спортзале местной школы. По дороге нет мест, где можно было бы остановиться – туристических баз, домиков.
Иногда приплывают огромные круизные корабли. Высаживают бабушек, дедушек – китайских, голландских, швейцарских… Они фотографируют на берегу бутафорские танцы, которые для них устраивают, потом садятся и уплывают. Несколько десятков человек приезжают через турфирмы. Вот и все.
Вечер на берегу бухты Этелькуюм, Иультинский район.
– Может быть, ситуация изменится после окончания строительства трассы Колыма – Анадырь?
– Может. Но это лет через 20–30 – в более оптимистичные сроки я не верю. Просто дорогу начали прокладывать в начале нулевых, и за это время прошли очень мало. Хотя строят основательно. Дорога высокая, с хорошими насыпями, переходы через реки по всем правилам сделаны, знаки стоят. И это все в тундре, где вокруг вообще ничего нет.
Чукотский район. Несмотря на июль, огромные наледи на реке Каленмываам до сих пор не растаяли.
Золотая осень – самое красивое время года на побережье Чукотки.
– А какое самое лучшее время года для путешествий по Чукотке?
– Конец августа и сентябрь. Июнь тоже красивый – снеготаяние, все цветет, но там проблема с паводками. Ну и кто любит кататься на лыжах – апрель. Здесь еще зима, однако световой день уже нормальный. Деревьев нет, идешь на лыжах, а вокруг тебя все белое, оказываешься в каком-то чистом, девственном мире. Как на другой планете.
