Что такое глава администрации обычного российского городка с 60-тысячным населением? Так, мелкая сошка, чиновник областного масштаба. Но это – не про Валерия Судейкина, хотя население Ханты-Мансийска ненамного больше. В день нашей встречи мэр устраивал в своем городе светский прием для лучших шахматистов мира. Двумя днями раньше встречал из Гонгконга оргкомитет конкурса «Мисс Мира» во главе с его блистательной хозяйкой миссис Марлей. А перед этим прилетел из шведского Остерзунда, где на чемпионате мира по биатлону встречались мэры «самых лыжных» городов мира.
Такой, без преувеличения, мировой известностью Судейкин обязан своему городу, а город, в свою очередь, очень многим обязан Судейкину. Об этих, практически родственных, взаимоотношениях и зашел наш разговор.
– В советское время власть очень любила большие города, баловала «миллионники» высшей категорией продуктового снабжения… А как вы считаете, будущее новой России – за малыми городами или за мегаполисами?
– Я не думаю, что большие города нужно сбрасывать со счетов, их тоже надо приводить в порядок. Ведь сегодня на них смотреть страшно: сплошные хрущевки – одинаковые, серые, унылые… Во всем мире, во всех нормальных странах основу жизненного уклада составляют малые города. Проедьте по Германии, Австрии, Швеции – вот оно, компактное проживание! Они вроде как и маленькие, эти города, но связаны между собой в единое целое – дорогами, коммуникациями. Так испокон веков было: дорога есть – человек селится, река есть – человек селится. По Иртышу раньше через каждые 5–10 километров деревушки стояли, люди рыбачили, хлеб пекли, им этого хватало. Но вот наступили времена, когда государство решило переселять людей в города, строить «милионники». А в них до сих пор толком не решены проблемы инженерного обеспечения, и, главное, экологии. Появляются болезни – те, которым не подвержены жители малых городов. А это уже проблема здоровья нации.
Еще Ломоносов говорил, что Россия будет прирастать Сибирью, и сегодня инициативы идут отсюда. Посмотрите на наш Югорский край, в нем только два города больших, Сургут и Нижневартовск, а остальные в пределах 30–100 тысяч. Но все они функционально развиты, социально защищены, технологически обеспечены…
– То есть, каждый может соперничать с Ханты-Мансийском?
– Нет, ну вы понмаете, каждый кулик свое болото хвалит. Здесь моя родина, и малая и большая, мне бежать некуда. Поэтому Ханты-Мансийск, конечно, лучше (смеется). Но, тем не менее, эта соревновательность есть, и она служит мощным стимулом. Мы друг с другом все время сверяемся. Если в Урае что-то новое внедрили, почему в Ханты-Мансийске нет? Если здесь внедрено, почему не создать нечто подобное в Нягани? А в итоге все вместе мы – команда Югорского края, и все преследуем одну цель – благустроить эту территорию.
– Вы только присматривались к малым городам Европы или позаимствовали какой-то конкретный опыт?
– В первую очередь – опыт технологического развития. Ведь там совсем по-другому: отводится территория, сначала проводятся инженерные коммуникации, прокладываются дороги и только потом участок отдается под строительство. Вот участок, вот точки подключения. Я когда впервые это увидел, не мог понять: почему мы у себя этого не делаем? Вот этот опыт мы и постарались перенять еще в середине 90-х годов. Причем брали на вооружение технологии, которые только в разработке у них были, а не те, которые «выбрасывались» в Россию, как отработанный материал. Почему и обогнали остальную Россию в технологическом и информационном развитии.
– То есть, я, как потенциальный инвестор, могу прямо сейчас купить участок в Ханты-Мансийске с точками подключения?
– Да, вот сейчас мы вплотную к этому подошли, и я думаю, в этом году уже можно будет получить такие участки.
– Бросается в глаза архитектурное разнообразие Ханты-Мансийска, в котором, тем не менее, просматривается какая-то единая стилистика. Кто разрабатывал этот стиль? Привлекали зарубежных архитекторов или обошлись своими силами?
– У нас главный архитектор и главный менеджер – это губернатор. Когда в 2001 году мы представили генплан, многими он мог быть воспринят как бред сумасшедшего, но Александр Васильевич (Филипенко. – Ред.), не медля, сказал: воплощайте. Я благодарен судьбе, что мне пришлось работать рядом с ним, что у нас абсолютно схожие взгляды, общее понимание ситуации. Ведь мир, он никогда не жил по шаблону, как у нас было в хрущевские времена: вот тебе типовой проект и ты не имеешь права отступить от этого него ни на шаг. Откуда и появился фильм «Ирония судьбы»… А здесь каждое здание – оригинальный проект. И с хода, без волокиты все идет в работу.
Зарубежных архитекторов не так-то много было, в основном, наши специалисты, из округа, работали. Были омичи, москвичи, питерцы. Но я считаю, в душе каждый должен быть архитектором своей территории. Художник может сделать красивый макет, но не всегда до конца понимает, как можно использовать это здание. Я же здесь родился, вырос, и мне хочется на этом участке построить вот то-то, потому что это нужно городу. А задача архитектора – привести идею в соотвествие с ландшафтом. Или наоборот: архитектор приносит свои предложения и мы вместе обсуждаем, что и как можно воплотить.
Вон арабы – к каждому кустику трубочку с водой подводят, из пустыни оазис делают. А мы наоборот, из своего природного богатства делаем пустыню. Потому что так воспитаны: за тебя все решат, тебя это не касается… Каждый должен обустраивать свой уголок земли.
– Международные спортивные турниры в Ханты-Мансийске чередуются с культурными фестивалями, деловыми форумами. Понятно, что все эти события работают, прежде всего, на имидж города. А ждете ли вы от них материальной отдачи?
– Я скажу так: на имидж они уже достаточно поработали. То, что название «Ханты-Мансийск» сегодня выговаривают без запинки на разных языках, – это достижение. Я когда-то в середине 70-х в Москве покупал билет на Ханты-Манийск, так меня кассирша спрашивала: там что, люди живут? Сегодня таких вопросов не возникает.
Сейчас работают программы культурного обмена с Германией, Австрией, другими странами. Люди, побывав у нас, остаются в восторге, рассказывают своим родственникам, знакомым, а те уже приезжают как простые туристы. Вот недавно была группа 48 немцев, в следующий раз, сказали организаторы, 148 привезем. Они селятся в гостницах, обедают в ресторанах, посещают музеи, катаются на лыжах, покупают сувениры – а это уже инвестиции в наш город!
Но чтобы ощутить их в полной мере, нужно развивать турсисткие ресурсы. Разве мы не можем сделать Ханты-Мансийск Карловыми Варами? Под нами – минеральное море, целебные свойства воды в 16 раз лучше карловарской, это уже доказано исследованиями. Сейчас разработан проект строительства питьевой галереи, более того, мы хотим, чтобы в каждом детском саду стояла минеральная ванна… Это будет город-курорт, и лучше Баден-Бадена. Приезжайте через год – сами увидите.
Кроме того, сейчас строятся 2 круизных судна типа «река-море». Это суперлайнеры, на которых туристу будут доступны все виды удовольствий, обычных для такого вида отдыха, как речной круиз. Плюс лечение: на наших теплоходах будут SPA-центры с полным набором оздоровительных услуг. Это будет наша фирменная «фишка», изюминка – плавающий курорт.
– А за сколько лет, по вашим расчетам, окупится отель, если построить его в Ханты-Мансийске?
– Примерно за 5 лет. Но все зависит от менеджмента. Вот построили же «Югорскую долину», но за 2 года, кроме новых долгов, ничего не заработали. Пришел новый инвестор, пересмотрел концепцию развития отеля, и дело пошло.
– Сейчас в Думе обсуждается перспектива создание очередных свободных экономических зон – научные, курортные и т. д. Как вы считаете, Ханты-Мансийску нужен подобный статус?
– Мы стремимся обрести статус наукограда, потенциал есть – это геологоразведка, нефтеразведка, IT-сфера, еще ряд направлений. По уровню развития информационных технологий город уже занимает первое место в России. Проложены оптоволоконные сети, жители Ханты-Мансийска могут вносить коммунальные платежи через банкоматы и даже через мобильные телефоны. Но создать «силиконовую долину» за два-три года невозможно. Для этого нужно соответсвующим образом изменить менталитет, отношение к науке, как на государственном, так и на бытовом уровне. Другой вопрос, будет ли этот статус давать какие-то преимущества – льготы, федеральные субсидии? Пока не ясно.
– Но вернемся к туризму. Какие значительные события международного уровня планируются в ближайшем будущем?
– Кроме лыжных состязаний, в конце августа – начале сентября здесь пройдет всемирный конгресс международного союза биатлонистов (IBU), в котором примут участие 55 государств. Мы перетащили его сюда из Болгарии, и теперь наша задача – «вырвать» чемпионат мира 2011 года. Поскольку Ханты-Мансийск принимает этот форум, шансы его, как вы понимаете, очень велики.
А еще мы планируем стать первым городом России, где состоится финальное шоу конкурса «Мисс Мира». У нас недавно была в гостях президент Всемирного фонда конкурса «Мисс Мира-2006» Джулия Марлей. Мы привезли ее в Ханты-Мансийск прямо из Гонгконга, где проходил прошлогодний финал. Миссис Марлей осталась в полном восторге от Сибири и от Югры, заявила, что непременно проведет один из будущих финалов на нашей земле.
– А чего, на ваш взгляд, не хватает в Ханты-Мансийске, чтобы стать по-настоящему современным городом?
– Хорошего супермаркета. Правда. Нужен большой торговый центр, даже не супер-, а гипермаркет. И мы готовы обсуждать с инвесторами любые условия.
Юрий Патрин
