Спрашивать у самого «космонавтистого» из всех космонавтов Земли о том, как именно он отдыхает – пустое дело. Кто много отдыхает – тот в Гиннесс не попадает, а Сергей Авдеев там прописан давно. Будучи от природы человеком, начисто лишенным тщеславия, Сергей затруднялся с ответами на мои расспросы: почему одни попадают в Книгу рекордов, не прилагая для этого никаких, казалось бы, усилий, а другие бьются-бьются всю жизнь, да так ничего и не добиваются толком
И правда, Сергей Авдеев никаких таких специальных шагов не предпринимал – просто летал чуть ниже звезд и чуть выше неба, отважно выходил в открытый космос – как и было положено по плану, а всякие регистраторы рекордов уже на земле набежали, руку жали, профессионально изображали изумление: как, вы – и не знаете, что побили сразу несколько мировых рекордов? Сергей пожимал плечами – ну, побил и побил, что с того? За подробностями, цифрами, датами он отсылает интересующихся к журналу «Новости космонавтики» (там, кстати, работает его супруга): там все про всех, кто был на орбите, написано во всех подробностях.
Черт меня дернул за язык спросить у жены, кто из космонавтов, на ее взгляд, самый-самый. Она зыркнула на меня, как тигрица: зачем задавать дурацкие вопросы, когда он стоит рядом.
Видно невооруженным глазом, что эти люди очень любят друг друга. Счастливые – сошлись две вселенные и летят теперь по одной орбите.
И дочкам их можно только позавидовать. Что с того, что они отца видят, быть может, реже, чем многие из сверстниц? Зато когда у папы выдаются выходные, то они обязательно пахнут горными лыжами, вылазкой в лес или хотя бы в чудом сохранившиеся зеленые кущи Останкино, Ботанического сада – Авдеевы живут на самой опушке этого острова. Кстати, неподалеку от домика, который собственноручно спроектировал и выстроил другой космический Сергей – Королев, генеральный конструктор. Ему в конце пятидесятых расчувствовавшийся Хрущев предложил выбрать участок размером в гектар в любой точке Москвы – с того момента этот район в окрестностях ВДНХ стал, пожалуй, самым космическим местом Земли, если не считать Байконура и мыса Канаверал. Там гостиница «Звездная» на одноименном бульваре, кинотеатр «Космос», улицы Королева, Цандера, Кондратюка.
У подножия каменного Циолковского, по правую руку от великого мечтателя – всего несколько фигур – Гагарина, Терешковой, Леонова, Беляева, Комарова…
Странное и великое было время.
А еще раньше, в тридцатые, Сергея Королева постоянно штрафовала кондукторша в трамвае за бесплатный провоз багажа – у него не было денег, чтобы заплатить за ракету. Запускали ее на Ходынке и в Тушино, а собирали в подвале у Красных Ворот, там, где нынче торгуют косметикой, лишь по названию схожей с чем-то космическим. А в бывшем ДК имени Чкалова, где провожали в последний путь легендарных летчиков, так и не ставших космонавтами, теперь казино, и рулетка крутится, крутится, крутится…
Авдеев родился много позже, его рулетками не смутишь, хотя мне показалось, что в глубине этой интеллигентной души все-таки таится немой протест – неужто вот именно эта пена и является главным украшением планеты, такой симпатичной, если глядеть с высоты и не вдаваться в детали?
Три пары женских глаз напряженно смотрят в небо, когда в нем живет их Сергей – муж и папа. Счастливые люди – летают, любят, ждут… Чего еще надо?
Сергею не приходится читать дочерям нотаций – во-первых, некогда, а во-вторых, не умеет. И ему ведь в детстве их не читали. Семья жила в Куйбышеве, отец честно служил по инженерной части, его уважали. Сереге пришлось учиться поочередно в трех школах – и всюду он себя умел поставить. Работал преимущественно головой, знал себе цену и после школы рванул, куда и мечталось, – в МИФИ. Конкурс? Да был какой-то, конечно, человек пять, что ли, на место. Элита из элит, трудяги из трудяг – в МИФИ, как и в Бауманку, и в Физтех, по блату не очень-то совались.
Надо сказать, что аббревиатуру «МИФИ» в те времена как только ни расшифровывали шутники – к примеру, «Музыка-Искусство-Философия-История». Мужской хор инженеров-физиков и сейчас вроде успешно гастролирует, а в те годы, когда там учился Сергей, это вообще была визитная карточка института. Из своего кампуса на Каширке «мифические» студенты в центр выползали редко – да и зачем, когда все интересное, что появлялось в столице, рано или поздно доползало до их студенческих клубов.
Правда, первокурснику Авдееву было не совсем понятно, зачем кураторы так строго настаивают на посещении художественных выставок, лекций на отвлеченные темы, этих странных диспутов о том, нужна ли в космосе ветка сирени. Как будто не ясно, что если и нужна, то лишь для того, чтобы, понаблюдав за ней, написать научный реферат «Цветение растений в условиях невесомости».
Однажды Сергей на такой вот лекции вдруг столкнулся взглядом со старшекурсником, который очень внимательно слушал всю эту лабуду про сирень и Чюрлёниса и даже что-то записывал в блокнотике. Сергею почему-то стало стыдно за себя, он прислушался и как бы проснулся.
Он сразу понял, что эта песня небесных сфер будет иметь к его жизни самое прямое отношение. Дальнейшее было делом техники и профессионализма.
Сергей тогда еще не умел внятно объяснить про ракурс, под которым он теперь просто обязан увидеть эту маленькую планету. «Земля в иллюминаторе, земля в иллюминаторе» – в жизни появился рефрен. С ним было легче выносить те медико-биологические мучения, о коих любой космонавт по-русски и каждый астронавт по-английски может рассказать в подробностях. Только, непосвященные, оставайтесь уж лучше в своем убеждении, что небо доступно и ленивым, что это и не больно, и вовсе не страшно.
Дочери и жена знают, конечно, поболее прочих, но и они привыкли к тому, что Сергей – стальной, семижильный, надежный, других таких нет. Ну и славно. Всем бы так.
Пусть мы, обычные, так и останемся в своем убеждении, что космос – не больно, не страшно, без крови и пота… Тогда и нам будет проще решиться вписать себя в строй космических путешественников. Их уже и сегодня немало. Если бы возле ВДНХ на Аллее Космонавтов у подножья каменного Циолковского решено было увековечить подвиг не Пяти Самых Первых, а всех, кто уже слетал в эту черную бездну (и пассажиром даже), то в парке стало бы тесно от скульптур. А то ли еще будет!
В самые ближайшие годы, по прогнозам специалистов, произойдет «ценовой прорыв» – и тогда космическими путешественниками смогут стать не только те, кто способен выложить за билет (обязательно в оба конца!) двадцать миллионов долларов. Возможно, этому прорыву весьма поспособствует «Солнечный парус», который недавно показали по телевизору, а может, Чюрлёнис подскажет что-нибудь неожиданное другому головастому юному россиянину, который пока только-только доехал до Каширки с берегов своей Волги и трепещет, стоя перед воротами МИФИ.
Сергей Авдеев – из самых светлых рекордсменов планеты Земля. И доброе лицо Державы. Мне лично было бы за державу обидно, если бы ее в Гиннессе представлял человек-функция, пусть даже профессионал из профессионалов. Пусть будущим нашим крылатым снится Чюрлёнис, ныне заграничный, и ветка сирени…
Валерий Хилтунен
фото Владимира Ештокина
