Хохлома – понятие собирательное. В самом прямом смысле этого слова. То есть село с таким названием до сих пор существует в Заволжье. Только расписную деревянную посуду, которую мы знаем именно под именем хохломы, здесь никогда не делали. Ее делали в десятках деревень вокруг, а в Хохлому свозили продавать. Непроданное на местной ярмарке отправляли дальше. То есть, в современных понятиях, Хохлома была большим торгово-логистическим комплексом одного народного промысла.
Разбойники да раскольники
Самая замечательная вещь в Заволжье – леса: настоящие, суровые, а потому долгое время почти безлюдные. И людям они понадобились, кажется, именно для того, чтобы в них спрятаться от других людей. Уже в XVI в. здесь стали селиться те, кто не хотел лишний раз попадаться на глаза власти – казанской ли, астраханской или московской. После взятия Казани Иваном Грозным началась колонизация и христианизация Поволжья, но заволжские леса долго еще оставались малодоступными. Что и привлекло в них уже в XVII в. «утеклецов» – раскольников, не желавших иметь с обновленной церковью ничего общего. В 1657 г. в Семеновском уезде, например, появился первый раскольничий скит Старый Керженец, в конце столетия их было уже 94, и население уезда увеличилось втрое.
Освобожденные от леса земли здесь мало годились для земледелия. Но голодными не оставляли. Об этом пишут все приезжавшие в этот край. В конце XVIII в. географ Евдоким Зябловский отмечал, что заволжские крестьяне жалуются на недостаток пахотных земель. «Зато леса здешние… доставляют другую ветвь пропитания народного. От довольства оных одни из поселян упражняются в точении и лакировании всяких чашек, блюд, тарелок, тростей и сим подобных вещей», которые «украшают на золото похожими узорами» и «разпещряют кругом цветками». Прошло почти 100 лет, а П.И. Мельников-Печерский все о том же: «Земля холодна, неродима, своего хлеба мужику разве до масленой хватит… Леса заволжанина кормят. Ложки, плошки, чашки, блюда…» Да и оказавшийся в этих местах столичный экономист В.П. Безобразов вторит: «Лесом и бесплодием почвы, состоящей почти исключительно из песков и болот, обусловлена вся жизнь этого уезда. Он прокармливается хлебом из других краев. Даже где, в редких местах, возможно возделывание земли… там крестьянам хватает своего хлеба только до декабря (а очень часто только на два месяца после жатвы». Единственное, что есть в изобилии, – это лес. «Эти условия природы обратили народонаселение к домашним (кустарным) промышленным производствам, которыми славится этот уезд».
Трудно сказать, когда возник промысел расписной деревянной посуды, известной под именем хохломы. Самая старинная расписная чаша датирована 1659 г. Деревянную посуду здесь производили и до XVII в., а вот секреты превращения ее в золотую (без применения золота), похоже, подсмотрели у старообрядческих иконописцев. Земли вокруг Хохломы принадлежали Троице-Сергиевскому монастырю, где умели ценить красивую посуду, покрытую сусальным золотом. Новая дешевая технология открывала новые возможности. Тем более что запасы леса казались неисчерпаемыми, а близость крупнейших торговых центров – Макарьевской и Нижегородской ярмарок – давала возможность сбыта.
Искусствоведы до сих пор спорят о роли староверов в формировании промысла. Находят связь с колоритом местных икон, приводят примеры орнаментов в украшениях киотов, ссылаются на местную легенду о раскольнике-богомазе, который секрет золочения дерева, применяемый для икон, стал использовать и для посуды. (История, как и полагается, трагическая: по золоченым чашам его нашли никониане, и иконописец сжег себя в своем доме, предварительно открыв секрет золочения людям и огненной смертью своей «запалив пламя красок хохломских».)
В этих местах есть и староверческие села, и православные, а в иных невидимая граница проходит внутри одного селения. Посуду, однако, расписывали все. И если внимательно посмотреть на нее, то единственное, что приходит в голову, – это память о язычестве. Травы, круги (солярные символы), квадраты и ромбы (символы плодородия)… В интернете попалась фотография хохломского крокодила в листочек и ягодку в витрине музея. Подпись под картинкой: «Во время партийных чисток и репрессий нижегородские мастера хохломы активно использовали образы хтонических сил. Хохломской крокодил, 1937 г.». Это мастера сами в 1937 г. о древних силах вспоминали? Или сегодняшние искусствоведы? Или местное коллективное бессознательное в подписи вырвалось?
История продолжается
Семьи расписывали и продавали посуду. Потом, ценя время и силы, стали сдавать работу скупщикам. Сначала это показалось облегчением: суеты меньше, «бельем» и красками скупщик обеспечивает… Однако скоро стало понятно: скупщики становятся все богаче, а кустари – все беднее.
С 1860-х гг. хохломская работа появилась на выставках; после Всемирной выставки в Париже в 1889 г. резко увеличился экспорт. География расширялась: не только Западная Европа, но и Средняя Азия, Персия, Индия, города Америки, Австралии и даже Африки.
Однако в конце XIX в., с развитием производств и технологий, многие народные промыслы пришли в упадок. Фабричные изделия стали дешевле, разнообразнее и… лучше. Из-за сдельной оплаты скупщиками работа мастеров в деревнях шла на количество, а не на качество. Уже это обещало кризис. А тут еще войны, революции, общее обнищание.
После революции происходит переход к артелям и кооперативам. Оптимизация процесса приводит к разделению труда и организации общественных мастерских. В начале 1930-х складываются две крупные организации: промартель «Хохломский художник» в Семине и объединенная артель «Экспорт» в Семенове (с 1961 г. фабрика «Хохломская роспись»).
Помогло сохраниться не только изменение организации труда. Живучесть промысла всегда во многом зависит от способности меняться. А здесь умели делать новое! Еще в XVIII в. могли неожиданно расписать стол для государя-императора. В начале ХХ в. производили мебель для питерских модников. К 60-летию Максима Горького изготовили обстановку для кабинета на Капри из 60 предметов. После войны оформляли интерьеры магазинов и детских садов. В 50-х выточили и расписали вазы двухметровой высоты. А в конце ХХ в. добрались со своей росписью и до самолетов British Airways… И при этом все равно хохлома оставалась хохломой.
Уменье бить баклуши
Сел и деревень, кормившихся расписной посудой, было много. Раскинулись они в заволжских лесах просторно. Постепенно выделились два центра: Семино и Семеново. Семинский куст – более древний по происхождению и представляет именно деревенское производство, отличающееся особым стилем (его называют пламенной хохломой). Семеново – город, в котором сложился своеобразный «городской» стиль, определяемый как хохлома золотая. Конечно, относятся два центра друг к другу ревностно, но никогда не забывают, что и тот и другой восходят к единой традиции.
В конце XVIII в. географически выгодно расположенное село Семеново становится уездным городом (тогда Нижегородская губерния разделилась на 11 уездов, а село Хохлома стало волостным в Семеновском уезде). Небольшой город с населением в 3000 жителей удачно расположился на почтовом тракте, а потом также удачно оказался и на железной дороге. Все это с течением времени стало не единственными, но существенными причинами возрастания роли Семенова как центра промысла. Коллективное производство, которое оказалось более эффективным, здесь организовать было проще: есть рынок рабочей силы и инфраструктура.
Славен был Семенов как округа ложкарства. В.П. Безобразов писал: «В одной ближайшей к городу Семенову ложкарной округе занято было этим делом, в 70-х годах, до 20 тысяч людей обоего пола, и из нея отправлялось на продажу до 35 миллионов ложек; число производящих рук и изделий постоянно здесь возрастает как вследствие непрерывного падения земледелия, так, может быть, и вследствие распространения раскола. Город Семенов, со своими постоянными базарами и скупщиками-капиталистами, служит главным центром для этой округи – как для продажи товара, так и для приобретения материалов и инструментов. Кроме того, есть несколько мелких рынков в торговых селах (так, с. Хохлома)».
Производство ложек по всей России в конце XIX в. достигло 80 млн штук в год. Это было время, когда вещи любили и относились к ним серьезно, потому и окружающий предметный мир был богаче: изготавливалось около 40 видов ложек! Из березы, клена и даже пальмы, которую привозили с Каспия. В 1779 г. Семенов продал 800 тысяч штук ложек, а в 1870 г. – 35 млн ложек. Так что город вырос на ложках!
Процесс производства ложки начинается с битья баклуш: простейших заготовок. Дело это считалось несложным, которое доверялось даже детям. Затем баклуши обтесывались или обтачивались, скоблились резаками, шкурились, полировались, расписывались и покрывались лаком. В Семеновском уезде целые села ложкарей в начале ХХ в. вырабатывали за год 100 млн ложек, а в 1910 г. – 170 млн штук! Теперь, правда, и 500 тысяч штук на сувениры хватает. Зато весь ассортимент хохломской росписи составляет 1800 наименований изделий, производимых силами 1600 человек. Но именно с уменья бить баклуши начиналась славная семеновская история.
ОВР Справка
Технология производства хохломской посуды
Липовые бревна вылеживаются на открытом воздухе не менее двух лет. Затем их распиливают на кряжи, делают заготовки-болванки. Из болванок на токарном станке мастера вытаивают чашки, поставки, бочата, вазы… – все то, что в промысле до окраски называют «белье».
«Белье» тщательно просушивается при температуре около 30 градусов (иначе дерево может треснуть). Затем посуду грунтуют (жидким раствором глины – «вапом» или синтетическим грунтом), сушат, шлифуют и несколько раз покрывают олифой (вареным льняным маслом). Последний, обычно четвертый, слой олифы сушат до «мягкого отлипа», что проверяется просто пальцем. Теперь – лужение: пока слой олифы не высох окончательно, изделия натирают алюминиевым порошком (полудой), следя за тем, чтобы слой пудры был ровным, тонким и плотным одновременно. После просушки луженые формы серебряного цвета расписывают, затем покрывают тонким слоем лака и прожаривают при температуре до 250 градусов. Это и есть тот волшебный момент, когда серебряные детали под лаком становятся золотыми. Весь процесс занимает 58 дней.
Алюминий появился в нижегородском крае только в середине XIX в., до этого использовалось олово. Хохломичи владели секретом лужения деревянных изделий холодным оловом (иначе дерево бы просто горело). Брусковое или прутковое олово рубилось, кусочки клались в чугунные или глиняные ковши и расплавлялись в печах до жидкого состояния. Затем массу сливали в чугунную плошку и глиняным пестиком быстро растирали ее в мелкие крупинки, не давая олову осесть на стенки посудины и образовать слиток. Остывшие крупинки высыпали на большую полированную каменную плиту, смачивали чистой холодной водой и полукруглым гладким камнем-курантом растирали до сметанообразного состояния. Эту полужидкую массу смывали с плиты водой в емкость, которую ставили на сутки в теплое место, чтобы дать возможность оловянной массе осесть на дно. Затем уже этой смесью натирали деревянную посуду.
Внимание: конкурс!
Журнал «Отдых в России» предлагает своим читателям конкурс на знание искусства золотой хохломы. Тем, кто наиболее оперативно пришлет нам точные и красивые ответы, – будут высланы десять призов от ЗАО «Хохломская роспись».
1. Какой город называют столицей золотой хохломы, где он находится и чем еще интересен?
2. Какие существуют легенды о возникновении промысла хохломской росписи?
3. Каким металлом в старину обрабатывали деревянные изделия перед росписью и зачем?
4. Назовите два основных типа хохломского письма.
Ответы на вопросы принимаются до 31 марта на электронный адрес редакции:
info@rustur.ru
