Исследователь позапрошлого века С. Рыбаков про этих людей писал: «Нагайбаки проникнуты духом казачества, они ловки, ухватливы, смелы в речах и действиях, держат себя молодцевато и независимо». Нынешние соседи нагайбаков отзываются об этом «племени» несколько в ином ключе. И часто над ними подшучивают. Ведь «второй столицей» нагайбаков является село Париж. И не так давно в Париже возвели свою Эйфелеву башню.
Нагайбаки – трудолюбивый народ. И относительно зажиточный. А вот особенности национального характера противоречивы. Нагайбаки открыты для общения и не помнят зла. Одновременно – с некоторым даже пренебрежением – при тебе будут разговаривать на своем языке, вовсе не заботясь о неудобствах гостя. При надобности нагайбак обдерет тебя как липку (если чувствует возможную наживу), и вместе с тем в любом нагайбакском доме тебя напоят и накормят, даже если не знают, кто ты таков.
Язык очень близок к татарскому, хотя нагайбаки исповедуют православную веру и именуют себя «крещенами». У нагайбаков существует предание о том, что их гордый народ принял христианство задолго до русских. Историк нагайбакского народа –житель села Фер-Шампенуаз (столицы нагайбаков) Александр Григорьевич Тептеев утверждает, что тюркский язык был таким же международным языком средневековой Азии, как нынешний английский для современного мира. И нагайбаки так же приняли новую для себя речь, как болгары приняли универсальный язык Балкан –славянский. Какой была речь нагайбаков изначально, не знает никто, да и о самом происхождении этого народа доминирующей теории не существует. Есть очень красивая легенда о том, что нагайбаки произошли от ногайских воинов – охранников Суйембекэ – жены казанского хана Жангарея. Их нанимали ханы как искусных и честных воинов, благородных рыцарей азиатского Средневековья. Когда пала Казань, ногайцы, ведомые некоим Ногай-Беком, искали другой службы и нашли ее у московского царя.
Когда Москва затеяла войну с Казанью, нагайбаки с низовьев Камыушли южнее, в долину реки Ик. В войне, которую Москва вела с башкирскими и киргиз-кайсакскими племенами, нагайбаки приняли самое деятельное участие. За верность российской короне в 1736 г. именным указом Анны Иоанновны нагайбаки были определены в казачье сословие. На реке была основана крепость Нагайбакская. Первым воеводою стал Василий Суворов (отец великого полководца Александра Суворова), уступивший в 1745 г. свое место первому атаману нагайбакских казаков А. Ермекину.
В 1812 г. казаки Нагайбакской станицы под командованием атамана Серебрякова вступили в состав Российской армии для борьбы с французскими войсками и участвовали в сражениях за Берлин, Кассель, в сражении под Лейпцигом, вошедшем в историю под названием «Битва народов». В марте 1814 г. казаки бились при Арси-сюр-Об, Фер-Шампенуазе-на-Марне и проявили себя храбрыми и преданными Отечеству воинами. Оренбургский край с древних времен не знал покоя. Башкиры нападали на киргиз-кайсаков, те, в свою очередь, – на башкир, калмыки – на тех и других. Так продолжалось сотни лет. Для установления мира решили враждующие между собой народы разделить широкой полосой казачьи поселения. Для этого была проложена новая сторожевая линия от Троицка до Орска протяженностью 500 верст. Весь «новолинейный» район вошел в состав Оренбургского казачьего войска.
Весной 1842 г. казаки-нагайбаки с семьями из Бакалинской и Нагайбакской станиц, погрузив свои пожитки на подводы за установленные им 24 часа, длинными обозами пустились в долгий путь, пересекли Уральский хребет и оказались на «новолинейных» землях. Каждая переселенная семья получила для постройки дома от 50 до 75 стволов строевого леса. На каждую мужскую душу нарезалось до 30 десятин земли. По ходатайству генерал-губернатора Оренбургского края П. Сухтелена казачьим постам, крепостям и станицам были даны названия, связанные с победами русского оружия: Кассель, Остроленка, Фер-Шампенуаз, Париж, Треббия, Балканы, Лейпциг и т. п. Всего –31 название, по местам сражений в Европе. Так началась история уникальной страны нагайбаков.
Сегодня в Нагайбакском районе проживает около семи тысяч «аборигенов». Всего же в мире, по данным переписи, именуют себя «нагайбаками» 11 200 человек. Нагайбаки сохраняют свою самость ревностно и чужаков в свой мир принимают с трудом. Точнее, вообще никого не принимают. В селе Остроленка поселилась несколько лет назад семья армян. Попробовали они бизнесом заняться –не получилось. Нагайбаки распространили слух, что армяне паленую водку продают да еще туда какую-то «дурь» подмешивают. Попробовали армяне мясо скупать, пельменный цех открыли – пошел слух, что они обвешивают. Возникла психологическая «стена», негласное сопротивление, в результате армяне съехали. Не уверен, что это правильно. Однако нагайбаки уже тем хороши, что сохранили свою уникальную культуру. Хочется надеяться, что еще долго будут сохранять!
А то, что соседи нагайбаков недолюбливают… Знаете, журналистов тоже не любят. Частенько даже побаиваются. А это значит, что уважают. И я, пожив немного среди нагайбаков, стал уважать этот маленький народ. Нагайбаки – великие труженики. И люди слова. Присягнули они когда-то России – так верой и правдой служат державе по сию пору. Немного таких народов осталось-то…
Весть о том, что в Париже умельцы из Златоуста поставили Эйфелеву башню, не всколыхнула страну. Олигархи и особо продвинутые чиновники на своих фазендах и не такое отчебучивают. Ну башня и башня – вон «Газпром» в Питере какую «дуру-башню» отгрохать возжелал. А в Москве титанический церетелиевский Петр уже сколько лет пугает народ…
На следующий год после установки Эйфелевой башни в совхоз пришел инвестор в лице фирмы «Ариант», за которой стоят магнитогорские олигархи. Теперь по бескрайним елисей… – тьфу,простите – приуральским степям бродят тысячи коров уникальной заморской герефордской породы, наращивая модно-гламурное «мраморное» мясо. Механизаторы – шутка сказать! – получают в совхозе аж по пять тысяч рублей, пастухи – аж по девять тысяч! Воровать совхозное добро перестали! Пьют только по большим праздникам! Прямо экономическое чудо какое-то…
Ну, ладно, башня есть. По идее, за ней должны последовать «МуленРуж», Гранд-опера, Лувр, Нотр-Дам де Пари и все причитающееся. Пока этого не видно. Наши люди подарили тамошнему Парижу как минимум слово «бистро». Здесь бы тоже заиметь какое-нибудь кафе-шантан. Но местный парижский кабак именуется по-типовому: «Черемушки». Может, это и правильно, ведь, в сущности, любая другая Эйфелева башня – пародия. Говорят, в Китае таких уже полторы сотни настроили вкупе с Тадж-Махалами, соборами Василия Блаженного и Колизеями. Прикольно, но вторично. Мрачный рок в парижском «чуде» наблюдается, ибо башню в Париже построил региональный оператор «Ю-тел», а всероссийским монстрам типа МТС или «Мегафона» уже и несунуться, так как вторую Эйфелеву башню в одном селе строить глупо, а переплюнуть-то и нечем. Ну, не строить же копию Александрийского маяка! И еще одна досада. В семи километрах от Парижа находится детский лагерь отдыха, так вот там мобильные телефоны не берут. Может, стоило башню попроще сделать, но повыше. Или поставить ее на горе Беш-Хайей (самая высокая точка рай-она), а не в центре села (на месте, кстати, разрушенной церкви Косьмы и Дамиана).
О цене прихоти сотового оператора поговорили с мэром Парижа Мариной Каюмовной Хасановой. Эйфелева башня обошлась южно-уральской сотовой компании в 12 миллионов рублей. Стандартный проект требует 8 миллионов. Четыре миллиона разницы «стоили мессы»: поскольку сотовый оператор позаботился даже о ночной подсветке башни, посмотреть на «парижское чудо» съезжаются из соседних областей. Бывали и французы. Говорят, радовались как дети – особенно при виде гусей и свиней, пасущихся под башней. Пускай местное творение меньше оригинала в 7 раз(его высота 45 метров, высота настоящей Эйфелевой башни – 324 м, получается 324 : 45 = 7,2 раза), но ведь в точности воспроизведена форма. Несколько представителей сотовой компании «срочно по делу» смотались в Париж французский – изучить шедевр (который в позапрошлом веке так ругала интеллигенция…) на месте. Проект можно было взять и в Интернете, но кто ж откажется съездить для «обмена опытом» в Париж?
Местная частушка: «Как в Парижу я была, в крешена влюбилася. Поговорка «киль-манда» три недели снилася!» «Киль-манда» – это «иди сюда»…Мэр Парижа, кстати, не нагайбачка, а татарка. До своего «мэрства» она была простой учительницей истории, но так, видно, устроена российская вертикаль власти, что у нас можно взлететь из небытия и внезапно пропасть. Но есть шанс и заблистать алмазом. Когда Марину Каюмовну назначили мэром Парижа, главой района был татарин. Ныне власть сменилась, однако молодая «мэрша» показала себя настолько сильным организатором, что на второй срок прошла во власть по результатам выборов.
Во французском Париже госпожа Хасанова не была, хотя увидеть «прообраз» – главная мечта ее жизни. У Марины Каюмовны весь кабинет уставлен парижскими сувенирами. Везут их все – в том числе и французы. И наши люди привозили, причем очень даже крутые ребята. Были как-то в уральском Париже представители одной московской выставочной компании. Они задумали устроить телемост «Париж – Москва –Париж». Чтоб, значит, и те и другие парижане под чутким наблюдением москвичей наконец увидели друг друга воочию. На праздник (а народ воспринял телемост как праздник)съехалось полрайона. Вышло, как и обычно в России, все наперекосяк: французы нагайбаков видели, а нагайбаки тех – нет. Тем не менее повеселились хорошо, да и выпито было немало. Ни Эйфелевой башни, ни инвестора, введшего сухой закон, еще не предвиделось (хотя идея витала в воздухе). Теперь жизнь вроде налаживается. А праздники – хотя бы и кособокие – не приходят. Что-то Париж перестал притягивать к себе авантюристов.
И все бы ничего, да москвичи и французы напрочь испортили парижан. С меня добрая хозяйка-нагайбачка содрала за житье 500 рублей за ночь! До Парижа больше двух сотен за ночевку я в деревнях не платил…
Вообще, читать надписи – «ЖКХ Парижа», «Парижское сельпо», «Парижский сельсовет» – несколько странновато. Благо, совхоз не «Парижский», а «Астафьевский» (по названию одного из соседних поселков), а то эти фантомы советского прошлого до конца придавили бы своей несуразностью. Тем не менее и в Париже действует 131-й закон, а потому «коммуналка» также не отменена. Мне попал в руки один любопытный документ: список парижан, которые задолжали за коммунальные услуги по 15, 20, а то и по 30 тысяч рублей. Мэрия собирается подавать на злостных неплательщиков в суд. Вроде бы мелочи, но когда узнаешь о бюджете поселения, оказывается, что даже 10 тысяч для Парижа – значительная сумма.
Мэр не приукрашивает действительность и жизнь Парижа рисует суровыми красками: «Прозябаем с разбитыми дорогами и слоняющимися алкашами…» Что делать, бездарные 1990-е годы породили море проблем. Да и упущенные возможности 2000-х не привели к благоденствию. Кстати, мэр –очень решительная женщина, она утверждает, что должников по квартплате выселит и рука у нее не дрогнет! Ведь Париж задолжал поставщикам газа (на нем работает котельная) 754 тысячи рублей. У них тоже рука не дрогнет – оставят без газа и парижскую школу, и детский сад (а это ни много нимало 352 юных парижанина). В том, что более твердая рука у газовиков, я даже не сомневаюсь.
Так вот я о тех четырех миллионах, которые сотовый оператор переплатил за Эйфелеву башню. Годовой бюджет Парижского поселения составляет 2 миллиона 904 тысячи рублей. Собственные доходы бюджета – 623 тысячи, 2,281 тысячи – дотация. На эти деньги сельсовет содержит интернат для престарелых, котельную и пожарную команду. А еще местное ЖКХ проложило на улице Комсомольской водопровод.
…Народ у парижской водокачки ждет табун. Так здесь называют стадо. Спрашиваю у пожилого парижанина:«А сколько коров в табуне?» Тот задумчиво отвечает: «Триста…» Ну, думаю, нагайбакский язык, видимо, таков, что имеется в виду три десятка. Частных стад больше пятидесяти голов я лет пятнадцать как не видал. И тут из-за бугра появляется – не побоюсь этого слова – армада! Коров даже больше трехсот! Позже узнаю: таких табунов в Париже еще три: у «малого моста», у «полыни» и у «пятого отделения». Общее частное дойное стадо Парижа – больше тысячи коров. Это же как в большом совхозе! Семьи имеют по три-четыре, а то и по шесть коров. Можно целый молоко заводв открыть. Однако парижане молоко свое скармливают… поросятам. Все сельское хозяйство Парижа ориентировано на мясо. В том же совхозе стадо элитных герефордов, закупленных олигархами в задыхающемся от смога Магнитогорске, достигает 3458 голов. Впрочем, в коллективном хозяйстве сейчас работают не самые оборотистые. Да, олигархи со стороны заплатили совхозные долги по зарплате – 3,5 миллиона рублей. Но руководитель хозяйства – коренной парижанин и нагайбак Федор Николаевич Маркин – откровенно признается, что под инвестором работать трудно. В совхозе, мягко говоря, привыкли воровать. Негласное правило было простым: совхоз закрывает глаза на воровство, а парижане тащат корма домой для своей скотины, ведь живых денег все одно не дают. Теперь, когда в хозяйстве даже служба охраны появилась, еще не все поняли, что халява кончилась, а наступил капитализм. Бороться с воровством при помощи увольнений бессмысленно, потому что за воротами очередь из жаждущих трудиться в совхозе не стоит. Да и в охрану идут зачастую те, кто обучен только воровать. Замкнутый круг…
Мясо (и частично сметану) у парижан скупают спекулянты из города. Ясное дело, цену они устанавливают минимальную и явно неплохо на этом наживаются. Однако недавно в совхозе наметился любопытный процесс: те парижане, которые нашли себя и «раскрутились» в большом мире, стали возвращаться на родину.
К примеру, предприниматель Александр Тимеев, уроженец Парижа, проживающий в Челябинске, выкупил местную общественную баню и переоборудовал ее под цех, производящий пельмени. Пельмени под маркой «Парижские» уже начинают завоевывать рынок, потому что народ в городах знает, что делают их из настоящего мяса.
Прапрадед Александра – Семен Алексеевич Тимеев – был атаманом станицы Париж. После революции от гибели его спасло только то, что он встретил большевиков хлебом-солью. Красные атаманов расстреливали; если бы не хитрость прапрадеда, Александра Тимеева на свете не было бы… Александр покинул Париж юношей. Выучился на инженера, а после перестройки создал частное автотранспортное предприятие. И недавно его потянуло в родные пенаты.
Особой прибыли парижские пельмени Тимееву не приносят. Но в отличие от «Арианта», у которого одних только виноградников в Краснодарском крае 8 тысяч гектаров, предприятие Тимеева основано на миссии спасения. Родители Александра, хотя и пенсионеры, на своем подворье держат трех коров, двадцать коз, телят, свиней… И так же помногу скотины держат их соседи, да и почти все парижане (из тех, кто не спился). Тимеев скупает у населения мясо по выгодной цене. Свои не будут обманывать, да и Александр для парижан – свой. Экономика, основанная на совести, способна даже на экономическое чудо! Тем более что нагайбаки – народ трудолюбивый.
…На деньги, которые угрохали на Эйфелеву башню, можно было бы отремонтировать парижские дороги, построить водопровод и газифицировать все село. Однако ни от одного парижанина я не услышал ни единого слова упрека по поводу целесообразности проекта. Люди гордятся башней, гордятся своим селом. И вполне благосклонно относятся к тому, что Париж уральский откровенно используют как объект для насмешек – как бы противопоставляя «столицу мировой моды» и зачуханное село, затерянное в зауральских степях. Отсюда мораль: нет на земле плохих мест – есть люди, которые любят родной край, или наоборот. Давайте учиться у парижан Любви!
