Московский музей современного искусства открыл новый выставочный сезон проектом «Край бунтарей». Экспозиция представляет работы 22 мастеров и арт-групп с Дальнего Востока и охватывает период от начала 1960-х до сегодняшних дней. Знакомство с именами, большей частью неизвестными за пределами Приморья, раскрывает новые, подчас неожиданные грани советского искусства.
Два этажа здания на Тверском бульваре заполнены картинами, инсталляциями, скульптурами и даже телевизорами с видеоартом. Кураторы не стали ограничиваться одним жанром и попытались представить максимально широкую панораму дальневосточного искусства. Получилось эклектично и пестро, спорно по структуре (например, абстракционизм есть во всех залах понемножку), но увлекательно.
Для зрителей, представляющих себе художественный процесс второй половины XX века, знакомство с экспонатами приморских «бунтарей» оборачивается постоянным ощущением дежавю, эдакой постмодернистской игрой в «угадай мелодию».
Вот, допустим, часть ироничного диптиха «Гостинка» Андрея Камалова и Виктора Серова или «Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата» Серова же — явно соц-арт в духе «семидесятников». А гигантские полотнища и холсты без подрамников Александра Киряхно, местами порванные, местами расшитые обрывками ткани и экспрессивно забрызганные краской, вполне могли бы родиться в студии «Новая реальность» Элия Белютина.
Но феномен дальневосточного искусства во многом заключается как раз в его изолированности — в 1960–1980-е Владивосток был закрытым городом, мастера из других регионов приехать в него не могли, привозных выставок не проводилось. Поэтому те художественные процессы, которые шли в Москве и Санкт-Петербурге, напрямую не влияли на приморскую художественную сцену. Скорее местные сами «изобретали велосипед», и зачастую — крайне талантливо, ничуть не хуже, чем столичные коллеги, хоть и позже.
Здесь мелькают переклички не только с российским, но и с западным искусством.Тот же Александр Киряхно представлен еще и традиционными картинами — абстракциями, решенными в серо-бежево-коричневых тонах. И от ассоциаций с работами Антони Тапиеса никак не уйти. Пожалуй, каталонский мастер более аналитичен, а его владивосточный коллега предпочитает спонтанность высказывания. Но по цветовой гамме и самому подходу они — «побратимы», даром что между Барселоной и Владивостоком — целый континент. И это подтверждает известную истину: одни и те же идеи могут в определенный исторический момент возникать у разных людей совершенно независимо друг от друга.
Встречаются на выставке и сознательные аллюзии, правда, относящиеся уже к более позднему времени — например, акварель «Инверсия Марка Ротко» Федора Морозова (1998). Ну а произведения наших дней и вовсе размывают региональные и культурные границы. Так, в ироничной инсталляции Алексея Круткина «Малые скульптурные формы» (2014–2015) миниатюрные мизансцены выстроены из фигурок российских и американских мультяшных персонажей, а также безликих китайских игрушек.
И вот парадокс — впитав в себя традиции всего мира и создав ряд работ абсолютно в русле искусства сегодняшнего дня, молодые художники Приморья так и не смогли органично влиться в актуальный художественный процесс России. Для столичной арт-сцены искусство Владивостока — по-прежнему terra incognita. Возможно, выставка «Край бунтарей» сможет хотя бы отчасти исправить это положение.
