Город воинов и творцов, город-музей, город-храм. Здесь рукой подать до Европы, но если отсюда и уезжают, то не на Запад, а на Север, в Санкт-Петербург. Тут молятся древним святыням, играют на коряге и воюют с непритязательным сервисом
Археологами установлено, что тысячу лет назад в Пскове жили славяне-кривичи. Наши соседи- латыши до сих пор называют всех русских в их честь: Krievs. Город, ныне небольшой и провинциальный, в свое время сыграл огромную роль в становлении российского государства. Крепость пытались захватить литовцы, шведы, поляки и немцы, но всякий раз он восстанавливался. В Пскове любят вспоминать, как во время Ливонской войны к его стенам подошло войско польского короля Стефана Батория. Секретарь короля записал тогда в своем дневнике: «Боже, какой прекрасный город, будто Париж! Помоги нам с ним справиться!» Полгода осаждали, но не справились. Зато когда между поляками и русским царем Иваном Грозным был заключен мирный договор, горожане открыли ворота, и вчерашние враги смогли войти в Псков в качестве гостей. Русские – противники серьезные, но не злопамятные.
Псков в то время называли «городом тысячи церквей». Сейчас – около полусотни. Здесь тяжелым катком прошлась Великая Отечественная война, сровняв с землей множество особняков и храмов, когда-то восхитивших польскую армию. В Пскове до сих пор много пустырей, напоминающих об этом.
Псковский кром
Несмотря на войны, в городе сохранились удивительные постройки, чудом пережившие затяжные ливни из чугунных ядер и авиационных бомб.
Например, Псковский кром. Именно так он называется – не кремль, не крепость, а кром. Как кромлех, неолитическая каменная конструкция, в переводе с кельтского «круглый камень». Вряд ли древние псковичи были знакомы с кельтским, а все-таки что-то в этом есть: Псковский кром одновременно и округлый, и каменный. Когда говорят «укромное место», имеют в виду что-то небольшое, секретное. В древности укрыт кромом был целый город, а если брать шире, то целое государство – ведь Псков обладал политической самостоятельностью и на равных вел дела с Ливонским орденом, княжеством Литовским и Москвой.
Передняя стена крома называлась «перси», то есть грудь. И друга, и неприятеля городская крепость встречала грудью. Правда, и хитростью тоже – за въездными воротами начинался захаб, узкий кривой поворот, за которыми были еще одни ворота. Ворвешься без спросу – застрянешь в ловушке.
Псковский кром выстроен на берегу реки Великой – не только крепость, но и порт, в который по Балтике, Чудскому и Псковскому озеру приходили ганзейские суда. На берегу вдоль крепостной стены установлены горделивые буквы: «Россия начинается здесь».
Сейчас крепостная стена в основном разобрана, но часть ее тянется по центру нынешнего города, в ней открыты рестораны и кафе. Полуразрушенную сторожевую Варлаамовскую башню недавно отреставрировали. Теперь у нее есть крыша, а одна стена застеклена. Получился то ли деловой центр, то ли арт-объект.
Греческие фрески
Чуть поодаль, где в Великую впадает река Мирожка, стоит Спасо-Преображенский Мирожский монастырь – еще одно выжившее архитектурное чудо, древнейший христианский памятник. Его храмы коренастые, крепкие, будто вырезанные из огромной редьки. Сами белоснежные, а крыши – черные или зеленые. Черная крыша принадлежит Преображенскому собору XII века, единственному в России храму, в котором сохранились фрески, написанные греческими мастерами еще до монгольского нашествия. В то время не знали химических красок, использовали растертые вручную минералы, поэтому за 800 лет краски не потеряли волшебного свечения. Святые и ангелы на картинках как живые. Попробуй добейся таких цветов сейчас: не получится! В XX веке поврежденные фрески попытались реставрировать, но эта часть выцвела и уступает древним оригиналам.
У входа в собор выставлена коллекция каменных крестов. Ну как коллекция, скорее склад. Времени нарядно оформить старые кресты в качестве экспонатов у музейщиков пока не было. Кресты интересны тем, что на них наложен круг, символ солнца, в точности как у кельтских. Эти кресты будто объединили старую языческую веру и новую византийскую.
К туристическим достопримечательностям города недавно прибавились Палаты Постниковых. Этот монументальный купеческий особняк XVII века был полностью восстановлен. Подойдешь к нему с одной стороны и чувствуешь себя в Переславле-Залесском, подойдешь с другой – оказываешься где-нибудь в Гданьске или Любеке. Толстые выбеленные стены, крепкие железные ставни, шпили с флажками-флюгерами. Немецкие архитектурные традиции перемешались с русскими. В разное время здесь был военный гарнизон, тюрьма и библиотека. Внутри пока пустовато. Экспозиция есть, и даже современно оформленная, но чего-то не хватает. Комнат и залов пока больше, чем экспонатов.
Богемный уголок
В Пскове все время что-то восстанавливают, роют, ремонтируют. Город намерен стать одним из главных туристических центров России, и имеет на это право. Здесь часто проходят фестивали и культурные мероприятия. В каком-то смысле его можно назвать богемным. Сюда приезжают деятели культуры из Санкт-Петербурга: всего-то 4 часа на поезде или автобусе, а на личном авто еще быстрее. Многие покупают в городе и области дома и дачи. А псковичи, желающие пожить в городе покрупнее, наоборот, едут в Петербург.
Одно из самых модных мест города – Псковский театр драмы, возглавляемый режиссером Дмитрием Месхиевым. Когда-то в этом здании выступали Шаляпин и Айседора Дункан, а сейчас ставятся экспериментальные спектакли, творческой выдумкой способные удивить даже искушенных гостей хоть из Северной столицы, хоть из Первопрестольной.
Актер Максим Плеханов родился в Пскове. Он не только выступает в театре, но и создает для спектаклей экзотические музыкальные инструменты. В его гримерке хранятся десятки самодельных дудочек, гусли, балалайка, колесная лира, австралийский диджериду из ПВХ-трубы и даже бас-коряга.
– Был у нас спектакль «Нави Волырк», – рассказывает Максим. – История про баснописца Ивана Крылова, его перевернутое имя зашифровано в названии. Режиссер потребовал сделать инструмент, на котором могли бы играть медведи. Наш бутафор нашел плывущую по реке большую корягу, а я натянул струны, поставил звукосниматель и сыграл. А для другого спектакля прицепил к коряге железную бочку, изготовил смычок, получилась виолончель.
Главный художник псковского театра Александр Стройло делает к этим странным спектаклям не менее удивительные декорации, а еще изготавливает самодельные книги. Сам пишет текст, придумывает иллюстрации. Обложки – из дерева, кожи, металла, да чего угодно! Каждая книга уникальна, а всего он изготовил несколько тысяч штук. Можно было бы предположить, что у Александра много идей, как творчески переделать город, но ничуть.
– Ничего не нужно делать, – считает он. – Город в порядке, нужно только поддерживать. Ну разве что ливневые канализации хорошо бы починить, а то в дождь по улицам не пройдешь, на дорогах потоп.
Известным критиком городских недостатков считается журналист газеты «Псковская губерния» Алексей Семенов. Дорогостоящий ремонт в театре журналист осуждает, говорит, что в результате пострадала акустика. Нужно быть завзятым театралом и обладать отличным слухом, чтобы делать такие замечания. Зато он одобряет, что в городе начали менять аляповатые вывески уличных заведений на неброские, выдержанные в одном стиле.
– Псков всегда привлекал людей творческих, – утверждает Алексей. – Здесь Замятин писал роман «Мы», а Каверин – «Два капитана». В гостинице «Октябрьская» останавливались Сартр и Бродский.
Больше всего Семенову не нравится, когда кто-то говорит, что в Пскове, дескать, живут скобари. Хотя среди горожан это слово стало чем-то вроде популярного бренда. Есть магазины «Скобарь», рестораны, кафе и даже агентство недвижимости с таким названием.
– Ну какие еще «скобари»? – восклицает журналист. – Это же ругательное слово! Означает невоспитанных провинциалов. А мы разве такие?
Не такие. Даже наоборот: псковичи очень вежливые. Впрочем, они тоже живые люди и порой не прочь побраниться.
Житель Пскова Дмитрий Стрен коллекционирует негативные отзывы, выписывая их из жалобных тетрадей супермаркетов и столовых. Самые яркие он публикует в соцсетях на странице «Эхо Чехова», в честь сатирического рассказа писателя «Жалобная книга». Например, такой: «Войдя в ваше кафе, присел за столик в ожидании друга. По истечении 10 минут ко мне подошел человек кавказской национальности на вид и с угрожающими действиями сказал выйти из заведения, объяснив мое присутствие неплатежеспособностью. Прошу разобраться и принять меры».
Сам Дмитрий, собирающий эти отзывы, сделал довольно много, чтобы любимый Псков стал еще культурнее. Он организовывает встречи с интересными людьми на площадках драмтеатра, привозит из Петербурга артистов, художников, поэтов.
Денег на это нет, поэтому Дмитрий пользуется челночной дипломатией. Договаривается с транспортной компанией, раз уж в курсирующих между городами автобусах есть свободные места. Договаривается с гостиницами о проживании и с ресторанами, чтобы гостей покормили. Сам проводит для лекторов экскурсии по городу. Вип-визитер приезжает в Псков на уикенд за счет города, а его жители получают возможность пообщаться вживую с человеком, которого и в Петербурге запросто не встретишь.
На берегу реки Псковы в двух минутах ходьбы от Псковского крома слышны крики и шум ударов. Криминальные разборки? А вот и нет: рыцарские поединки.
Здесь собрались молодые люди в самодельных стеганых доспехах и защитных фехтовальных шлемах. В руках деревянные мечи. Кто не успел изготовить рыцарские перчатки, обходится мотоциклетными. Рыцари делятся на две группы, после чего сшибаются в схватке. Готовятся к летним фестивалям. Следить со стороны за взмахами мечей жутковато, но пострадавших нет. Схватка заканчивается, рыцари раскланиваются друг с другом, в том числе и тот, кто потирает ушибленное плечо. Все культурно.
Григорий Кубатьян