Уже больше 400 лет на Верхней Каме стоит необычное селение, возникшее на островах меж речушками и озерцами. Весной, в пору половодья, оно превращается в подобие Венеции. Усолье с восторгом описывал Грабарь в своей «Истории русского искусства», а Мельников-Печерский замечал, что здания здешние не оказалась бы лишними и в столице. Не случайно в этих местах сложилась поговорка: «Усолье-град – Петербургу брат».
Столица соляной империи
Когда-то к Усолью удобнее всего было подбираться по воде. И это, наверное, тоже роднило его с Петербургом, всеохватно открывающимся со стороны Финского залива. Именно ради вида с Камы и вычерчен силуэт центрального ансамбля: барокко Спасо-Преображенского собора с колокольней, подпертой кирпичными арками торговых рядов и остатками часовни Спаса Убруса, классицизм усадеб и контор князей Голицыных и Абамелек-Лазаревых, графов Шуваловых… Особо знаменита соборная колокольня. Она имеет в плане традиционный восьмиугольник, но – неправильный. Это для того, чтобы с разных ракурсов колокольня каждый раз открывалась в новом виде. Толщина стен – 2,5 метра. И, разумеется, вполне отчетлив ее угрожающе пизанский крен.
Ряды колонн под классическими фронтонами – и русский «жучковый» орнамент на средневековых палатах. Начальное российское барокко эпохи Петра – и явственно различимый зодческий «почерк» Воронихина. Импозантные дома управляющих и заводские конторы, барские особняки с гербами князей и графов лучших русских фамилий, в кружевном железе оград, заставляющих вспомнить решетку Летнего сада, – и обнесенные вполне деревенскими дощатыми заборами сундукоподобные хоромы купцов, не лишенные тяжеловесного «комодного» изящества лабазы и лавки. Все это – Усолье.
Колокольный звон над Камой зовет путников в древнее Усолье
Чуть поодаль отражают в воде свою неимоверную угловатую тяжесть Строгановские палаты. Когда Петр I строил новую столицу, по всей остальной империи запрещено было возводить каменные сооружения невоенного характера. Однако правил без исключений, как известно, не бывает, и Строгановы упросили царя сделать им послабление… К моменту постройки палаты стали, пожалуй, самым крупным гражданским зданием в русской провинции. Хотя и посейчас напоминают, скорее, крепостной бастион, вдвинувший себя в необжитое пространство враждебного края, по которому совсем недавно прохаживались огнем и кривой саблей кочевые племена, местные и сибирские.
Откуда же здесь, на окраине империи, было взяться столичному по своему облику архитектурному ансамблю? А дело в том, что со времен, когда соль ценилась едва ли не на вес золота, именно тут концентрировались богатства баснословные, соперничающие с сокровищами государственной казны. Длинная рука Строгановых потянулась сюда еще в царствование Ивана Грозного. Они прослышали про богатые соленосные горизонты подземных вод в здешних краях, и Аника, Федоров сын, сольвычегодский купчина и промышленник, выпросил у царя якобы «пустующие» земли по Каме и Чусовой. Территория, отданная для освоения в частные руки, оказалась обширней, чем иные европейские государства.
В ту пору «усолье» обозначало вообще тип населенного пункта, где из местного сырья производят соль – как много позже «завод» стал названием для особого вида поселения горнозаводской уральской цивилизации. Вот одно такое усолье было основано в 1606 г. внуком Аники – Никитой. И на два с лишним столетия сделалось столицей торгово-промышленной империи «именитых людей», а потом баронов и графов Строгановых.
Еще немного, и восстановленный шпиль загорится на солнце
Со временем к соледобыче добавилась весьма прибыльная скупка «мягкой рухляди», в тугую Строгановскую мошну потекли капиталы с медеплавильных и железоделательных заводов. Здесь родилась знаменитая Строгановская иконописная школа, расцвело золотошвейное мастерство, расходились по градам и весям муравленые изразцы усольской работы.
Род Строгановых рос, ветвился, наследники делили между собой нажитое предками, выходящие замуж девицы приносили своим вельможным мужьям в качестве приданого частицы родовых богатств, нужда в деньгах заставляла продавать доли в солеваренных промыслах. Так Усолье оказалось связано не только с фамилией Строгановых, но и с древним родом Голицыных, с вознесшимися в аристократы благодаря царскому фавору Шуваловыми или с купившими себе знатность армянскими миллионерами Абамелек-Лазаревыми. И каждый из вельмож, которые в Усолье, конечно, постоянно не проживали, а то и вовсе в свои прикамские владения никогда не заглядывали, считал должным прибавить к почти столичному облику сего городка толику собственного архитектурного тщеславия.
Упадок и возрождение
Увы, время не пощадило Усолье. Еще лет пятнадцать назад вся его притягательная сила заключалась в очаровании запустения и руин. Свободный разлив воды, нетоптаная трава, которую шевелит никогда не стихающий ветер, высоко вознесшееся над таежным и речным краем аквамариновое пустое небо. Тонкая жилка дороги, перескакивая низкий мостик, соединяет безлюдное Усолье с райцентром, унаследовавшим то же название, но благоразумно отступившим за черту ежегодных наводнений.
В пустоте нетронутой природы камский прибой пошевеливает у бережка десятидюймовые кованые гвозди, в траве прячутся большеразмерные кирпичи – клейменая плинфа. За бурьянными пригорками вдруг открываются облезлые классицистические фасады, а дальше снова пустыри и невысыхающие лужи, осколки храмов и обомшелых кладбищенских камней, фундаменты харчевен и кабаков. А то вдруг едва ли не из пустоты возникает угол мощной кирпичной кладки, сквозь разрушенные стены ползут и змеятся полосы черного гнутого железа. Это так называемые связи, металлические полосы, пронизывавшие средневековые здания и державшие огромную массу толстых стен и сводчатых потолков, которая бы без этих связей могла расползтись – и расползалась – под собственной тяжестью.
Обезлюдевшая местность представала ареной героических теогоний, оперной декорацией на драматические сюжеты человеческих вызовов судьбе и силам природы. Построенная на островах, подвергаемая ежегодным затоплениям, выжигаемая катастрофическими пожарами, какая-то эфемерная, словно остров Аваллон кельтских легенд, и в то же время осязаемо материальная едва ли не до брутальности, эта затерявшаяся в Верхнекамье обитель мифов и не поддающихся разгадке тайн даже в запустении своем представлялась равновеликой руинам сгинувших империй, величественным развалинам фантастического Средиземья.
В Усолье храмы взлетают в небеса и плывут по воде
Нечастым туристам, имевшим смелость исследовать брошенную цитадель былой славы и богатства, следовало прихватить с собой бутерброды и термос, потому что здесь нельзя было отыскать даже глотка питьевой воды. Ведь единственными обитателями Старого Усолья оставались чайки да домашняя скотина, забредающая из Усолья Нового.
Но восстановление «Верхнекамского Карфагена» все же началось и мало-помалу двигалось вперед. Тому способствовали открытие в пустынном Старом Усолье женского монастыря, восстановление служб в Спасо-Преображенском соборе. Процесс поддерживали спонсоры из соседнего крупного промышленного центра Березники. Новый импульс реставрационным работам придала солидная Строгановская премия, учрежденная крупным пермским бизнесом, – ее получил известный пермский писатель Алексей Иванов и передал на восстановление Усолья.
К Никольскому храму по-прежнему можно подобраться только по узкой дорожке, которую с обеих сторон сжимают разлитые паводком озера, не уходящие до зимы. В этой церкви, спроектированной Воронихиным, еще недавно прятались от летнего зноя и слепней козы да овцы. Сейчас над храмом, посвященным победам русского оружия в наполеоновских войнах, снова поднялся купол, заблистал шпиль на колоколенке. Приведены в порядок кое-какие из дивных классицистических особняков, восстановление иных застопорилось на полдороге. Но еще очень и очень многих построек совершенно не касалась рука реставратора. По-прежнему Кама подмывает фундамент особняка Абамелек-Лазаревых, неосторожно выстроенный на самой береговой кромке. Наверное, никогда уже не обретет прежний вид древнейшее каменное строение Усолья, часовня Спаса Убруса, от которой остался лишь невзрачный кирпичный осколочек.
Усольские чудеса и загадки
Что касается тайн, волшебств и экзотики, то их в Усолье хоть отбавляй. И старинных, и недавнего происхождения. Давным-давно к Рубежской слободке приплыло по Каме деревянное распятие да чудесным образом и остановилось у берега. На том месте построили церковь Владимирской Божьей Матери («Рубежскую»), а легендарное распятие теперь можно видеть в собрании деревянной скульптуры пермской художественной галереи.
Памятная плита открывает вход в архитектурно-исторический комплекс «Усолье»
Столовая в Строгановских палатах (построены в 1724 г.) имеет площадь 104 кв. метра. Кажется, это рекорд для жилых помещений всей русской архитектуры – и XVIII в., и предыдущих эпох, вплоть до Киевской и Новгородской.
Никольский храм воздвигался в честь победы над Наполеоном, портал его украшали скульптуры евангелистов, фриз – куранты, а внутреннее убранство – живописное полотно, изображающее батальное посрамление французов. Когда монахини взялись за восстановление храма, тоже приключилось немало чудес. Крест на купол одна из березниковских фирм-благодетельниц сумела изготовить за три дня, хоть сперва думали, что и за две недели не управятся. На Рождество во время крестного хода к Никольской церкви сами собой вновь зажигались погасшие свечи. Наконец, колготки настоятельницы монастыря, матушки Ариадны, порванные на работах по восстановлению храма, имели обыкновение самовосстанавливаться. Воистину, неисповедимыми путями проявляет себя высший промысел. А сколько претерпел подвал этой церкви-памятника из-за легенд о якобы зарытых там сокровищах!
Одним из самых удивительных обычаев жизни в Усолье в старые времена был… праздник наводнения. Городок каждую весну изрядно заливало, ущерб хозяйству приключался немалый. Но усольцы вместо того, чтобы предаваться унынию, загружали в лодки корзины с рейнским и водочкой и отправлялись в плавание по улицам, превращенным в протоки, распевая песни и наяривая на гармошках. В этом они, конечно, сильно отличались от петербуржцев, для которых наводнение всегда числилось только бедствием, но никак не поводом для веселья и гулянки.
В предчувствии новой судьбы
Теперь даже не склонный к экстриму турист может отправиться в Усолье без опаски. Здесь уже можно отыскать пару-другую торговых киосков, купить нехитрую снедь и минералку, а в каретном помещении на первом этаже Строгановских палат открылось вполне приличное кафе. Хотя, признаемся, в отношении туристической инфраструктуры сделать предстоит гораздо больше, чем уже сделано.
От Березников до Усолья не более получаса на автобусе, причем на правом краю автомобильного моста перед вами еще мелькнет памятный знак: здесь морозной зимой 1965 г. из-за нештатной ситуации приземлился в глубокий снег спускаемый аппарат космонавтов Беляева и Леонова.
Краевые пермские власти всерьез подумывают о восстановлении в крае малой авиации, и прежде всего рейсов до Березников. А там, глядишь, снова примнут камскую волну исчезнувшие было «метеоры» и «ракеты».
Когда (и если) с Усольем будет восстановлена нормальная туристическая связь, встанет вопрос о цели его реставрации и о смысле дальнейшего существования. Представляется, что «братом» бывшая строгановская столица может сделаться уже не Петербургу, а… Царскому Селу. Или Павловску. То есть явить собой музейную и ландшафтно-парковую среду, в которой постоянно происходят разнообразные культурные события.
Среди руин звучат стихи и музыка
Сравнение с заповедными местами петербургских окрестностей в какой-то мере оправдано тем, что Усолье, островным своим расположением отъединенное от современной цивилизации, не обросло позднейшей советской архитектурой, как это случилось в других исторических городах Верхнекамья, и по завершении реставрации должно сделаться оазисом чистого стиля. Кроме того, поездка в Царское Село всегда ведь была культурным ритуалом петербуржцев, он актуален до сего времени, обязателен не только для рафинированных интеллигентов, но даже для рокеров и митьков. Однако дабы сложился ритуал вояжей в Усолье, необходим повод для возникновения традиции, первичный смысл отправиться в неблизкий путь. Вероятно, органичнее всего здесь виделся бы элитарного характера творческий заповедник, пригодный для проведения разного рода художественных акций: поэтических праздников, вернисажей, театральных фестивалей, концертов.
К этой мысли подталкивает уже сложившаяся за последние год-два традиция художественных выставок в Строгановских палатах, а в них не гнушаются принимать участие современные венгерские скульпторы, студенты и преподаватели Московской художественно-промышленной академии им. Строганова, экспозицию подлинных оттисков офортов Гойи сменяют малоизвестные полотна Айвазовского. Акустика Строгановских палат равно благосклонна и к камерным концертам классической музыки, и к ритмам современной поэзии. Территория Старого Усолья становится площадкой то для выступлений рок-музыкантов, то для колокольного фестиваля «Звоны России». Здесь проходят конные соревнования и парусные регаты, зимой камский лед служит ареной для соревнований по сноукайтингу, а в мерзлое небо взмывают на своих пестрых крыльях отважные парапланеристы.
ОВР Справка:
Вячеслав Запольских — русский, советский прозаик-фантаст и журналист. Окончил Пермский университетт с дипломом филолога. Живет в Перми. Автор цикла повестей детской научной фантастики «Планета имени шестого «Б» и «Как поймать длиннозавра», рассказов «Здравствуйте, хозяйка!» (1987), «Зеленый одеколон» (1987). Публиковался в журналах «Урал» и «Нева». С 1997 г. по начало 2000-х издавал литературно-художественный и критико-библиографический журнал «Лавка фантастики».
