– Будьте добры, фуа-гра и утиную грудку под апельсиновым соусом…
– Не хотите попробовать брусничный? Это у нас новинка…
– Нет-нет, спасибо. Апельсиновый, и попросите вашего француза Даниэля, чтобы сделал, как в прошлый раз, – не очень сладкий. Да, и бутылочку нового “Божоле”.
Этот диалог мы услышали не в парижском cafe и не в одном из мажорных московских клубов. Такой заказ был сделан в уютном ресторанчике развлекательного комплекса “Волна” в шахтерском городе Кемерово. Вот так меняется мир.
Хорошие новости на-гора
Признайтесь честно, какие ассоциации вызывает у вас выражение “шахтерский край”? Советская романтика трудовых будней? Частоколы труб, черное небо, закопченные улицы? Усталые лица шахтеров, грохот касок на Горбатом мосту у Белого дома, вечные долги по зарплате, холод, обреченность, нищета?..
Вылетая в Кузбасс, мы тоже готовились к безрадостным пейзажам и впечатлениям. И нельзя сказать, что увиденное совсем уж не совпало с нашими ожиданиями. Конечно, Кузбасс – не Канары. Здесь не все в порядке с экологией, хотя в последние годы воздух над городом Кемерово, как признают старожилы, стал заметно чище. Здесь остались проблемные шахты, где уголь добывают дедовскими способами, но закрыть их нельзя – это обернется социальной катастрофой для целых городов, практически все трудоспособное население которых живет благодаря этим лишь предприятиям.
Но мы увидели и другой Кузбасс. Чистые, ухоженные улицы маленького шахтерского городка с говорящим названием Берёзовский, жители которого настойчиво просили нас ставить в своих репортажах точки над “ё” и очень гордились “пушкинскими” фонарями, недавно установленными на главной улице. Современные торговые центры, строящиеся элитные дома, боулинг-клубы и кинотеатры в столице области – городе Кемерово. “БелАЗы” на угольном разрезе, оборудованные спутниковыми системами, – чтобы диспетчер мог следить за их работой на мониторе компьютера. Шахту “Салек”, ручной труд на которой сведен к манипулированию механизмами, а рентабельность приближается к 400 процентам. Наконец, шахтеров, которые уже сейчас зарабатывают по 600–700 долларов в месяц, и директора шахты, который без лишнего пафоса, просто так, в рабочем порядке заявляет: “К концу следующего года у меня люди по 40 тысяч рублей будут получать”. Глядишь, и потянется народ снова в Сибирь за длинным рублем…
Кузбасс – как лакмусовая бумажка российской экономики. Стоит политикам в Москве сказать какую-то очередную глупость, здесь она аукнется целым ворохом социально-экономических проблем. И наоборот, если даже в таком сложном регионе дела идут на поправку – это хороший знак для России в целом. На Кузбассе власть и бизнес сумели найти общий язык, объединить усилия в решении сложнейших социальных задач. И вот результат: сегодня из края, где добывают “черное золото”, можно привозить и хорошие новости.
“Союз” БелАЗа и бильярда
– Я этого повара из Москвы привез, он там раньше во французском посольстве работал – рассказывает Михаил Федяев, председатель совета директоров холдинга “Сибирский деловой союз” (СДС). – Познакомились, посидели в “Пивнушке” на Ленинском, там еще Путин с Блэром как-то ужинали. Ну, выпили хорошенько, тут я его и спрашиваю: “Даниэль, а ты, кроме Москвы, где еще в России был?” – “В Петербурге” – “А в Сибири был?” – “Да, был. В Анапе”. – “Все ясно. Собирайся, поехали ко мне в гости, я тебе настоящую Сибирь покажу”. И прямо из “Пивнушки” – в аэропорт. Летим час, два, третий пошел… Даниэль протрезвел, начал беспокойно в иллюминаторы пялиться, а внизу – сплошная тайга. “Мы куда летим?” – спрашивает. – “Как куда? В Сибирь…” Так у нас и появился настоящий французский шеф-повар.
Конечно, “Волна” – не главное подразделение “Сибирского делового союза”. В одной только Кемеровской области он объединяет более сорока предприятий. В основном это, конечно, шахты, разрезы, горно-обогатительные комбинаты – все, что связано с добычей и переработкой угля. Но есть и вагоностроительный завод, и типография, и даже этот культурно-развлекательный комплекс с боулингом, бильярдом и рестораном, где каждый из трех шеф-поваров представляет свою кухню – французскую, русскую и восточную.
– Мы давно хотели открыть что-то подобное в Кемерове, – продолжает Федяев. – Город ведь оживает, становится крупным деловым центром, а приличного заведения до сих пор не было. И даже губернатор нам, бизнесменам, как-то намекнул: неплохо бы открыть ресторан, куда не стыдно пригласить высокого гостя, будь то деловой партнер, министр или сам президент…
Президента в “Волну” пригласить действительно не стыдно. Из типовой двухэтажной “коробки” – классики советского общепита – кемеровские дизайнеры и строители сотворили нечто сверхкреативное. Эдакий готический замок с элементами охотничьего домика и разными модерновыми “примочками”. Например, вход в боулинг украшает воздушная композиция, до боли напоминающая очертания недостроенного собора Святого Семейства в Барселоне. Но это вовсе не безвкусная мешанина стилей, а продуманная концепция, с плавными переходами, так же последовательно выдержанная и в интерьерах. А на одной из стен висят фотографии, воссоздающие хронику этой реконструкции: вот какой была прежняя “Волна”, вот так начиналась стройка, вот так из-за забора показались новые очертания…
Впрочем, президента не стыдно пригласить на любое предприятие СДС.
Административное здание разреза “Черниговский”, например, легко даст фору многим московским бизнес-центрам. “Угольный офис” выдержан в светлых тонах, в холле установлены банкоматы – зарплату шахтеры теперь получают на пластиковые карточки.
В каждой мелочи чувствуется то, что сейчас принято называть корпоративной культурой. Логотип ЗАО “Черниговец” – стилизованный экскаватор – присутствует всюду. Им украшены информационные таблички и стенды, настенные часы, наконец, сами экскаваторы и “БелАЗы”.
Михаил Федяев ведет нас по коридорам разреза и вспоминает:
– Когда мы сюда пришли, в конце 90-х, на здание смотреть страшно было. Черные коридоры, окна выбиты, двери не закрываются. Туалет, простите, с первого этажа протекал – так это все в подвале и скапливалось. Пришлось делать все заново, практически с голых стен. Тот подвал, кстати, никто никогда не использовал, только зловоние шло по всему зданию. А сейчас там у нас – тренажерный зал и сауна…
Конечно, этим в России сейчас трудно кого-то удивить – ну, пришел на предприятие нормальный хозяин, ну, навел там порядок. К счастью, подобные метаморфозы происходят все чаще, в самых разных регионах нашей страны и отраслях промышленности. Однако для Кузбасса каждый такой прецедент, спасенный завод или шахта, – это не просто достижение отдельно взятого собственника. Это – шанс выкарабкаться из той социальной пропасти, в которую шахтерский край был сброшен лет десять назад. И вот почему.
“Я не уволил ни одного человека”
В начале ноября СДС открыл очередное предприятие, которое местные газеты тут же окрестили “шахтой XXI века”. Шахта хороша всем: самое современное оборудование, всего 900 рабочих, труд которых сводится к управлению сложными механизмами, и как итог – высочайший уровень рентабельности. При отпускной цене на уголь 610–620 рублей за тонну себестоимость этой тонны на “Салеке” удалось снизить до 180 рублей. При такой марже собственники рассчитывают вернуть вложенные в строительство и оснащение шахты 2,4 миллиарда рублей ранее чем через пять лет.
Со стороны шахта смотрится, как завод “кока-колы” в подмосковных полях: светлые здания с евроокнами, асфальтированные дорожки, газоны и… ярко-красный конвейер, по которому уголь подается из недр непосредственно в вагоны. А в самих недрах, как гигантский червь из американских триллеров, ползет немецкий горнодобывающий комбайн DBT. Ползет и режет уголь, как замерзшее сливочное масло. На фоне градообразующей шахты соседнего Прокопьевска, где шахтеры каждый день идут в забой, как на войну, это, конечно, выглядит барством. Как и зарплата в 40 тысяч, которую обещает своим рабочим к 2006 году директор “Салека” Владимир Царапкин.
Но все-таки для понимания социальной значимости того, что делает сегодня в Кузбассе “Сибирский деловой союз”, важнее пример не высокотехнологичного, построенного с нуля “Салека”, а выведенного из кризиса “Черниговца”. И дело здесь не в росте добычи и не в финансовых показателях.
– Я не уволил ни одного человека, – заявляет Михаил Федяев, собственник разреза, на котором трудятся почти 2,5 тысячи жителей Берёзовского.
Это и есть главный для Кузбасса результат. Это значит, что можно находить выходы из безвыходных ситуаций. Что рухнувшее, казалось, небо действительно, как сказал рок-классик, может поправить “человек из Кемерова”.
Сейчас часто приходится слышать фразу: социально ответственный бизнес. Так говорят о предпринимателях, которые раздают своим наемным работникам путевки на Черное море, отправляют их детей в санатории, строят стадионы, клиники, культурно-развлекательные центры и т. д. Как правило, это владельцы больших, давно и успешно работающих предприятий.
Для предпринимателей Кузбасса, того же “Сибирского делового союза”, это не роскошь, а жестокая необходимость. Бизнес не может здесь быть социально безответственным, поскольку каждое второе предприятие – градообразующее, а каждое новое предприятие – это возможность разрядить социальную напряженность. Поэтому дела в Кузбассе стали меняться к лучшему, когда собственники и власть поняли, что в одинаковой мере зависят от этой непростой, объективно сложившейся ситуации. Недавно они даже заключили специальное политическое соглашение – об “ответственности власти и бизнеса за политическую и экономическую стабильность в регионе”.
… Не знаю, знакомился ли с этим соглашением шеф-повар ресторана “Волна” Даниэль Рено, но свою меру ответственности за благополучие жителей Кузбасса несет и он лично. Раньше, еще до Москвы, Даниэль работал поваром в семье Ротшильдов, в имении под Парижем. Теперь в Кемерове к нему частенько заходят те, кого потомки, возможно, назовут “русскими Ротшильдами”. И от того, в каком настроении они покинут зал после знакомства с блюдами Даниэля, во многом зависит будущее региона.
Автор же этих строк признаёт: столь восхитительной французской кухни в Москве встречать ему не доводилось.
Юрий Патрин
фото Владимира Ештокина
Кемерово–Москва
