С холма, куда взобралась дорога, внезапно открылась удивительная картина. Среди бескрайних полей, над кипенно-белым снегом, какого уж не увидишь в городе, синими васильками взметнулись стройные колоколенки, луковичные главки храмов над белоснежными же стенами, усеянные золочеными библейскими звездами, легкие шатры церквей. Не потому ли холм именуется горой Поклонной, что отсюда путник кланяется представшей вдруг красоте – “лепоте”, как говаривали в старину, сотворенной человеческими руками? “Cуздаль” – сообщил дорожный указатель, украшенный гербом древнего города, тоже будто явившимся из старой-старой сказки: белоснежный кречет с золотой короной на голове. Этими ловчими птицами славились некогда здешние края, и потому кречета сделал символом города его властитель – удельный князь Юрий Долгорукий, будущий основатель Москвы.
Почти 1000 лет смотрится былинный Суздаль в зеркальную гладь реки Каменки. Много воды утекло в ней, много видел и пережил древний город, раскинувшийся на ее берегах. Но века словно и не задели его патриархального очарования – лишь стали вехами и зарубками в его истории, памяти и судьбе. Этим и притягивает Суздаль – одна из самых дорогих жемчужин Золотого кольца русских городов. Иноземцы едут сюда за экзотикой, соотечественники – окунуться в преданья старины глубокой, лучше узнать свое прошлое, свой народ и его традиции.
Русская душа ярче всего раскрывается в праздник. В Суздале с особым тщанием готовятся к ним, исстари ставшим народными, – Пасхе, Масленице, Новому году, Рождеству, дням самых почитаемых святых. И для каждого припасены свои приметы и обычаи, свои традиционные блюда. К Масленице – блины, символ солнышка, к Пасхе – пышные куличи и крашеные яйца, к Спасу – горы сочных яблок и всего, что из них и с ними делается: пироги и наливки, печеные-моченые и прочее, прочее.
Фантазия у народа богатая. А уж в новогодье она и вовсе не знает удержу. В чем убеждается каждый, кому удается побывать в такие дни в Суздале. Повезло однажды и нам: погода стояла отменная, солнечные лучи алмазами рассыпались по снежному покрывалу, воздух был, как сказал бы Лермонтов, “чист и свеж, как поцелуй ребенка”. Мы поспешили на окраину Суздаля, где в крутой излучине Каменки раскинулся Главный туристический комплекс. Его возвели в стиле наших древних построек. А гостиницу построили из такого же белого камня, из какого сооружено самое старое из сохранившихся зданий, что датируется 1152 годом. И эта “новая старина” с современным комфортом, с кафе-барами-ресторанами, с бассейном, массажными кабинетами и солярием органично сочетается не только с живописным пейзажем, но и с исторической средой, ничуть не нарушая гармонии куполов, церквей, соборов, башен и стен монастырей, которыми и славен город.
Впрочем, на постой можно было остановиться уж и в совсем экзотическом месте, через речку, в музейно-гостиничном комплексе на территории действующего Покровского женского монастыря – он основан в 1364 году. Гостиница “Покровская” – это рубленые избы с отдельными комнатами, обставленные деревянной мебелью в старорусском стиле, украшенные гобеленами ручной работы и мелочами под старину, с современными ванными, туалетами, телевизором – со всем тем, к чему привык человек сегодня. А для колорита – русская печь с лежанкой, на которой можно отдохнуть. И здесь, не выходя за исторические стены, можно буквально, включив воображение, прожить несколько часов жизнью былых обитателей монастыря.
Это были знатные женщины. С XVI века монастырь стал местом заточения опальных цариц и представительниц знатных фамилий. Среди них – одна из жен Василия III (отца Ивана Грозного) бездетная царица Соломония Сабурова (в иночестве София), насильно постриженная и похороненная в Усыпальнице в подклете собора. А недавно рядом с ее гробницей обнаружили захоронение с тряпичной куклой. По преданию, в монастыре Соломония родила сына и, спасая его от неминуемой гибели, будто бы отдала верным людям, инсценировав его смерть и похороны. Теперь в музейной экспозиции можно увидеть детскую шелковую рубашечку с серебряным шитьем и белокаменное надгробие, приписываемые сыну Соломонии. Здесь коротала свои последние годы Анна Васильчикова – одна из жен Ивана Грозного. Почти 20 лет провела в монастыре и первая жена Петра Первого – Евдокия Лопухина, в иночестве Елена, обвиненная в заговоре против своего всесильного супруга.
Но… подошло время обеда. Стол здесь и в будни ломится от здешних яств, а уж в новогодние дни он особенно щедр. В монастырской “Трапезной” отведали мы щей, сваренных в русской печке, угостились по-особому приготовленной пуховой гречневой кашей и мясом, томленным в горшочках. И настоящим объеденьем стали всевозможные винегреты – с рыбой, сельдью, грибами. Сдабривая все это медовухой и квасами, мы гадали: а чем после этого может удивить новогоднее застолье? Половой, повязанный длинным фартуком и с полотенцем через руку, шепнул по секрету: “А тем, что в старину деды едали”.
Наш праздничный столик был заказан в “Купеческом” зале ресторана “Суздаль”. Но чудеса начались далеко от его порога. Длиннокосые девушки в сарафанах и кокошниках встречали гостей хлебом-солью, подносили стопочку, цедя водочку из самовара, и огурец из бочонка на кусочке черного хлеба, приговаривая: “Ржаной хлебушко белому караваю дедушка”. А вдали малиновым звоном разливались колокола.
Зал оправдывал свое название. Только из книг и фильмов знаю, как гуляли купцы. И вот все это передо мною – заливное из потрохов птицы, рыба по-царски, по-крестьянски, по-старорусски, и в тесте печеная, и пироги с квашеной капустой, с луком и с яйцами, курники и кулебяки. В чашах исходила соком брусника моченая и квашеная, и золотились салаты из сырой моркови с медом и орехами, и на дежурное “оливье” никто даже не смотрел. А пиком застолья стал торжественно внесенный роскошный золотистый гусь с яблоками… Вначале мне показалось, что справиться с этим изобилием невозможно – но к утру оказалось, что ничего невозможного нет.
Оправдалось и еще одно старое русское поверье – о том, что стол объединяет людей, делает их добрее и ближе. И действительно, наша общая трапеза за длиннющим столом быстро всех перезнакомила. А утром был традиционный уличный разгуляй, собравший гостей Суздаля и его жителей, и зимние забавы – с ряжеными, скоморохами, с песнями и плясками, с играми у костра, с катанием на лошадях, запряженных в сани, и с фейерверком. И тоже с угощением и обязательной чарочкой. Тут же шла бойкая торговля всякими вкусностями и сувенирами. И все было так естественно и органично, будто проходило не по специальной программе, разработанной в туристическом комплексе, а так, само собой – от души.
Расставаясь с новогодним Суздалем, мы не могли не выполнить еще один здешний обычай – заглянуть в трактир, на чай. Об этом толковали нам старожилы, соблазняя пышными суздальскими пирогами, медовыми сладостями и вареньем из лесных ягод. Мы отправились на Ямской двор, славящийся своим трактиром с неповторимой кухней и конюшней, где, кстати, можно заказать прогулку в одноконных экипажах. Украшением стола был, как водилось исстари на Руси, самовар – символ русского быта, “посудный царь”. Русский человек пил чай всегда: в жару – от жажды, в холод – для согрева души. Пил в праздники и будни, в минуты радости и грусти. Чай пили в богатых домах и крестьянских избах. Чайком не баловались, пили не наспех, не на ходу, а чинно, вдумчиво, всерьез. Любители, отдавая предпочтение этому напитку, говорили: “Чай – это приятное без излишеств, уникально ценное без дороговизны. Это гостеприимство и миролюбие. Ни в одном другом напитке нет его достоинств: вино – вызывающе, кофе – спесиво-самодоволен, какао – жеманно”.
За кипящим самоваром вновь пережили мы суздальское новогодье и поняли, что это было чудесно, что это было время исполнения желаний. А потом прошлись по притихшим заснеженным улочкам, полюбовались искусной резьбой аккуратных домиков, красотой храмов, таких разных, но одинаково милых и обаятельных, с каменными зубчатыми уборами, кокошниками и цветными изразцами, и вновь подивились, как много их построили в таком маленьком городе. Не зря эти улочки, и дворы, и храмы, дошедшие до нас в первозданной красоте, сделали своей съемочной площадкой наши киношники. Суздальские “интерьеры”, атмосфера, дух города воссозданы во многих фильмах – “Юность Петра”, “Женитьба Бальзаминова”, “Мертвые души”, “Андрей Рублев”, “Мой ласковый и нежный зверь”, “Чародеи”…
Прощальный взгляд на самый большой в Суздале Спасо-Евфимиев монастырь, что “яко град” красуется на обрывистом берегу речки Каменки, почти на полтора километра протянув свои мощные крепостные стены. В его 600-летнюю судьбу вплелась и история нового времени. А сколько еще поучительного хранят древние своды! И не только они… В Суздаль надо приехать снова и снова.
Елена Бернаскони
фото: Владимра Ештокина
