На северо-востоке России, через междуречья и верховья Яны, Индигирки и Колымы, на полторы тысячи километров протянулась глобальная горная система, именуемая хребтом Черского. По сути это целая система хребтов, только лишь в 1927 году нанесенная на карты и получившая свое название. Пожалуй, это одно из последних географических открытий такого масштаба не только в России, но и в мире.
Новая перекочёвка, в новую долину. Такова уж судьба оленеводческая.
Честь этого открытия принадлежит Сергею Обручеву, советскому геологу, исследователю Северо-Восточной Сибири. Это сын Владимира Обручева, известного путешественника, исследователя и писателя-фантаста. А названа эта глобальная горная система в честь другого исследователя северо-востока страны – Ивана Черского.
База Матекан. Здесь мы провели последние, полные неопределённости и ожиданий дни в этой экспедиции.
Экспедиция Сергея Обручева описана в одной из его книг – «В неизведанные края». К 1926 году Геологический комитет выделил ассигнования на исследования в Северо-Восточной Азии, и первоначально предполагалось работать в средней части Верхоянского хребта. Но в ход событий вмешался случай. Амнистированный белогвардейский офицер Николаев предъявил в Якутский Госбанк пузырек с платиной, будто бы добытой им лично в верховьях Чибагалаха, левого притока Индигирки. В связи с этим планы пересмотрели, и район исследований перенесли на Индигирку и верховья Чибагалаха. Позднее, правда, выяснилось, что бывший белогвардеец обманул: платина была откуда-то с Вилюя. Но планы уже решено было не менять. Вот так и состоялось открытие хребта Черского, а река Чибагалах стала ключевой во всей этой истории.
Походный натюрморт. Оружие обычно едет под седлом. В таком виде этот комплект и остается на остановках.
Мне с Индигиркой и Чибагалахом пришлось очень подробно иметь дело в 2012–2013 годах. Первый раз в ходе длительной фотоэкспедиции в Момском районе Якутии, где я уделил две недели устью Чибагалаха. Это были плодотворные дни в красивейшем месте. А вот уже на следующий год целенаправленно провел большую фотоэкспедицию в верховьях этой реки.
Да, время географических открытий закончилось, все белые пятна на карте закрыты, но открытия могут быть и другие. Россия – самая «не отснятая» страна мира, это всем известно. И многие огромные части хребта Черского до сих пор никак визуально не представлены. Сфотографировать их и было основной задачей нашей фотоэкспедиции в верховья Чибагалаха.
Очередное стойбище. Здесь всего несколько дней и снова переезжать.
Район этот, без всяких преувеличений, труднодоступный. Туда можно забраться на вертолете, но ближайшие вертолетные отряды находятся слишком далеко, в Зырянке и Батагае. Заброска оттуда обойдется как минимум в полмиллиона рублей. Такими финансовыми возможностями наша экспедиция не располагала, поэтому мы решили поехать на лошадях, как это делают местные жители. Но в таких местах ничего нельзя спланировать. Мой расчет строился на хороших отношениях, сложившихся с местными жителями в поселке Хонуу, районном центре Момского района, в ходе прошлогодней экспедиции. Этот поселок также иногда называют Мома. Сюда можно добраться на самолете из Якутска. Но мы туда попали другим путем – сплавом по Индигирке.
В конце августа на озере Тобандя уже довольно сурово.
Поселок Хонуу стоит на правом берегу Индигирки. А тот район хребта Черского, куда надо было попасть, лежит далеко в глубине гор, по левому берегу. И почти напротив Хонуу, как раз на левом берегу, есть поселок поменьше, который называют Буор-Сысы, но чаще просто Победа, так когда-то назывался местный колхоз. Очевидно, что там и надо было искать лошадей. В верховьях Чибагалаха кочует одно из местных оленьих стад. Периодически туда ходят конные караваны, доставляющие продукты, одежду и другое необходимое снаряжение. Вот как раз сейчас готовился очередной такой караван со спецодеждой, который должен был вести бригадир оленеводческой бригады. Это был шанс для нас, упустив который, мы бы уже никогда не попали к заветному озеру Тобандя в истоках Чибагалаха. Но это было начало августа, время сенокоса – дополнительных лошадей добыть было просто невозможно. Неделя ушла на решение всех вопросов. В итоге исключительно благодаря местному фотографу, который также участвовал в походе, удалось уговорить Алика, бригадира оленеводов, оставить груз спецодежды и заняться нашей командой. 10 августа дело наконец-то стронулось с мертвой точки, и мы начали отсчет первым километрам.
В долине Кенилибита.
От поселка Буор-Сысы до озера Тобандя примерно 160 километров. В караване шесть лошадей, и нас пять наездников, одна лошадь идет просто грузовиком, но и у нас под седлами по паре матага с грузом (так здесь называют вьючные сумы). Первая часть пути лежала в низменной и заболоченной долине небольшой реки Арга-Юрях. Тяжести пути обрушились буквально с первых километров. Дождливое лето переполнило болота, и лошадям приходилось туго. Несколько раз они просто заваливались набок, грозя утопить под собой наездника в болоте. Уже к концу первого дня сидеть в седле стало невыносимо. Легче стало, когда вошли в горы Чемалгинского хребта, передового на границе Момо-Селенняхской впадины и хребта Черского. Здесь хотя и камни, но болот гораздо меньше. На третий день пути преодолели перевал и вышли в притоки Чибагалаха, а затем и в саму долину. Потом по долине Чибагалаха, не только относительно легко проходимой, но и необычайно красивой, мы поднялись к самым истокам, к озеру Тобандя, лежащему выше границы леса, в каменных и тундровых берегах. В общей сложности на дорогу ушло пять дней, и в конце пути один только вид седла вызывал крайне отрицательные ощущения.
Россия – самая «не отснятая»страна мира. И многие огромные части хребта Черского до сих пор никак визуально не представлены. Сфотографировать их и было основной задачей нашей фотоэкспедиции в верховья Чибагалаха.
Золотая осень в горах Якутии безумно красива, но период этот слишком короткий.
На Тобандя мы наконец-то объединились со стадом, которое оленеводы пасли в дальней части озера. Их здесь тоже пять человек, так что наша команда теперь удвоилась. И вот здесь-то и началась наша долгая жизнь в стаде. Именно так здесь и говорят – в стаде. На какое-то время нам тоже пришлось стать оленеводами. То есть не только заниматься фотографией, но и участвовать в реальной жизни оленеводческой бригады. А иначе здесь никак.
Более всего в долине Кенилибита удивляли песчаные пляжи, совершенно вроде бы не характерные для приполярных гор Якутии.
На самом озере Тобандя мы провели всего несколько дней, которые принесли немало замечательных сюжетов. Но олени не могут пастись на одном месте долгое время, их нужно постоянно перегонять на новые места. И так как мы теперь тоже оленеводы, то и нам пришлось стать на какое-то время кочевниками. Постепенно мы стали уходить ниже по долине Чибагалаха. Оленей загоняли в небольшие боковые долины и контролировали нижний выход из них, чтобы стадо не разбежалось. Постояв несколько дней в одной такой долине, делали новую перекочевку, в другую долину.
В долину Кенилибита долину Кенилибита мы спустились как раз тогда, когда осень начала входить в свою самую яркую фазу. И это были самые прекрасные дни в экспедиции, давшие множество потрясающих пейзажных фотографий.
Это была необычная, интересная жизнь, мало похожая на городскую, с великим множеством неудобств и даже откровенного дискомфорта – но это была настоящая жизнь. Была в нашей экспедиции одна интрига, которая добавляла в это и без того полное неожиданностей путешествие серьезную долю непредсказуемости. Все дело в том, что Алику, нашему каюру и бригадиру, а также местному фотографу, на каком-то этапе нужно было уходить в поселок вместе с лошадьми. И 25 августа наш караван, но уже без нас, ушел в обратный путь. Последняя ниточка, связывающая с цивилизацией, оборвалась. Мы тоже могли уйти, но тогда бы не успели снять золотую осень – самое красивое время года в этих краях. По плану Алик должен был обернуться дней за двенадцать. Но мы уже знали, как тут решаются все вопросы, и это был откровенный риск, но мы на него пошли.
Поймать оленя арканом за рога ещё полдела. Потом его надо повалить набок, используя рога как рычаг. Это довольно опасно, не редко оленеводы получают серьёзные раны.
Мы сделали еще пару перекочевок и в результате ушли из тундровой зоны, спустились ниже в зону тайги и прочно обосновались уже до конца экспедиции в замечательной и прекрасной долине Кенилибита – так называется правый исток Чибагалаха. Именно после слияния Кенилибита с Тобандя-Сиене, вытекающего из озера Тобандя, эта река и получает название Чибагалах. В долину Кенилибита мы спустились как раз тогда, когда осень начала входить в свою самую яркую фазу. И это были самые прекрасные дни в экспедиции, давшие множество потрясающих пейзажных фотографий. Зато прежняя жизнь в цивилизации стала казаться чем-то далеким, мало связанным с реальностью.
Тяжести пути обрушились буквально с первых километров. Дождливое лето переполнило болота, и лошадям приходилось туго. Несколько раз они просто заваливались набок, грозя утопить под собой всадника.
Счастливое состояние несколько отравляла мысль о том, что как-то надо будет еще отсюда выбираться. Вести стали приходить неутешительные. Связь у оленеводов с поселком по рации, но в тесной долине Кенилибита связь неустойчивая, так что не каждый день удавалось получить какие-то новости. То, что наш караван дошел до поселка, мы узнали, и то, что Алик начал сборы в обратный путь, тоже знали. Но потом что-то пошло не так. Дни уходили, а наш каюр, единственное связующее звено с тем миром, стал пропадать. Надежда на благоприятный исход постепенно уходила, вместе со временем, которое неумолимо приближало к скорой тут зиме. Золотая осень кончилась, по ночам случались все более сильные заморозки, а в горах все чаще выпадал снег.
Лагерь оленеводов в восточной части озера Тобандя. Здесь очень хорошо ловится голец, очень вкусная рыба из лососёвых. Оленеводы развешивают её, чтобы подвялить.
Мы решили, что будем ждать до 10 сентября, и если к тому времени никто не приедет, станем выбираться своими силами. Единственной нашей возможностью теперь были три не очень здоровые лошади, приписанные к стаду, и помощь самих оленеводов. Но три лошади нужны для груза, самим бы пришлось идти пешком. К тому же оленеводы обещали добросить только до базы Матекан, которую мы проходили еще по пути сюда, в верховьях Арга-Юряха. Там у оленеводов склад с продуктами, куда они периодически ходят с лошадьми, чтобы пополнить запасы. Отсюда это 90 километров, то есть до поселка останется еще 70. Как бы мы преодолевали оставшееся расстояние, было непонятно, но тогда об этом даже не думалось.
У якутов есть такая традиция, которая называется кормление огня. Обязательно нужно бросить в огонь кусочек пищи – например, хлеб. Это что-то вроде жертвы местному духу Байанаю, который отвечает за удачу на охоте.
10 сентября наступило, но прежде наступила зима. Два дня перед этим шел снег, и нашу стоянку на Кенилибите изрядно засыпало. Хороших вестей к этому дню так и не поступило, и мы, несмотря на непогоду, были полны решимости уходить. Хотя именно в этот день погода все же дала послабление, подарив несколько прекрасных фотосюжетов.
Наш путь к базе Матекан был непростым, было холодно. На базу вышли только 14 сентября, преодолев перед этим заснеженный перевал. До самых дверей избы на Матекане у нас оставалась надежда встретить здесь караван лошадей и Алика, но ей не суждено было сбыться.
Сентябрьский перевал из долины Чибагалаха в долину Арга-Юрях. Здесь уже совсем всё по зимнему.
И начались серые дни ожидания. Серые, потому что и погода была соответствующая. Надежда таяла с каждым днем. Игорь, один из оленеводов, который доставил нас на Матекан, обратно в стадо с лошадьми уходить не спешил. Он тоже надеялся, что кто-то придет и привезет долгожданное курево, которое уже давно кончилось, а как же возвращаться к собратьям без курева. Да и неудобно, видимо, ему было нас бросать. Вот в таких ситуациях и проверяются люди. Прожив так несколько скучных дней, мы постепенно стали вести разговоры с Игорем относительно возможности нашей дальнейшей доставки в поселок. Вначале он категорически отказался: здесь он и дороги не знает, и договоренности некоторые его держали. Но постепенно он созрел и начал обсуждать возможность перехода.
19 сентября мы решились идти дальше к поселку. В пределах нормы все было только первые километры, когда еще не вышли из гор, – здесь дорога была понятной и очевидной. Но когда вышли на равнинные просторы, таящие в себе коварные ловушки в виде болот, ситуация резко усложнилась. Здесь нужно очень хорошо знать дорогу, иначе есть риск просто утопить лошадей. Игорь же ходил здесь только зимой, когда дорога другая. Можно было пытаться выискивать тропы, но они оказались под снегом.
Особенно эффектными в долине Кенилибита были ранние часы, когда горы освещало низкое солнце.
В какой-то момент мы уже хотели повернуть назад – риск действительно был слишком велик. Однако решили взять небольшой тайм-аут, выпить чаю у костра. У якутов есть такая традиция, которая называется кормление огня. Обязательно нужно бросить в огонь кусочек пищи – например, хлеб. Это что-то вроде жертвы местному духу Байанаю, который отвечает за удачу на охоте, да и просто за удачу. Существует даже целая система заговоров при этом на все случаи жизни. Не обошлось без этого и сейчас.
Горячий чай и немного еды придали нам сил и решимости продолжить начатое. Будь что будет, но мы идем вперед. Но Байанай уже услышал нас. Не прошло и получаса с момента ухода от костра, как вдруг в стороне за рекой услышали выстрел. Кто бы это мог быть? Также ответили выстрелом и немного покричали. Одному из нас пришлось идти на разведку. А минут через 15 с той стороны из лесу вышел караван лошадей, который вел Алик.
Надежда на благоприятный исход постепенно уходила, вместе со временем, которое неумолимо приближало к скорой тут зиме.
Вот такая история. Алик чувствовал себя виноватым, поэтому весь груз тут же сняли с лошадей и на них загрузили наши вещи. Теперь наше будущее обрело конкретные перспективы. Игорь мог со спокойной совестью и запасом сигарет, верхом на одной лошади и без обузы в виде еще нескольких, отправляться обратно в стадо, а мы могли, уже не боясь утонуть в болотах, ехать верхом дальше в поселок, ведомые опытным проводником. Вечером 29 сентября мы уже мылись в бане у нашего друга в поселке Хонуу.
Мы проделали трудный путь, но увидели так много нового, удивительного и прекрасного, что все трудности почти сразу забылись. Осталось ощущение совершенного открытия, а еще – большое количество отснятого материала. И теперь еще одно белое пятно на карте мира получило определенные цвета и очертания.
