Корреспондент “Отдыха в России” проникла на Северные Курилы в составе ночной экспедиции. “Проникла”, потому что северные курилы, Как и вся курильская гряда ЭТО пограничная зона. Половина островов гряды – заповедник. Наш корреспондент изучала детей сивуча.
Иногда сбываются самые дурацкие детские мечты. Когда мне было лет 5, я хотела работать лаборантом, потому что очень любила иметь дело с пробирками. Бог не забыл мою пробирочную мечту. В разгар лета я уходила из Петропавловска-Камчатского на судне “Тиманов”, арендованном Институтом географии Камчатского отделения РАН.
Главной целью экспедиции было мечение детенышей сивучей, чтобы потом ученые смогли отследить пути их миграции. Животные эти, занесенные в Красную книгу, живут по всей северной части Тихого океана, но Курилы им почему-то нравятся особенно. Впрочем, к столь ответственному процессу, как нанесение клейма, меня не допустили: брендером должен быть человек с твердой рукой, большим опытом и нечеловеческой силой, потому что в течение целого дня таскать из огня раскаленные железяки – занятие не женское. Начальник экспедиции, на свою голову включивший журналистку в состав команды, дал мне другое задание: брать у щенков сивучей пробы на биопсию. Для этого не надо быть ни ученым, ни ветеринаром: ты просто становишься на карачки и откусываешь щипцами от задних ласт по кусочку кожи, а потом складываешь их в пробирки. За следующий месяц я заполнила кусочками сивучиных ластов ровно тысячу склянок.
Работа на лежбищах морских млекопитающих – это романтика, от аммиачной вони которой режет глаза. Меня предупреждали, но даже если бы я в полной мере представляла себе все будущие тяготы и лишения, то все равно бы поехала: звериные ароматы – не самая высокая плата за удовольствие видеть котиков и сивучей на расстоянии вытянутой руки (и даже ближе). Сверх того ты получаешь массу полезной информации…
О пользе бамбуковой палки. Бамбуковая палка длиной в 4 метра – очень ценный предмет, отличающийся не только эстетической красотой (бамбук красив, кто с этим будет спорить), но и универсальностью применения. Бамбуковой палкой хорошо удерживать равновесие, когда ходишь по скользким валунам, – для этого ее нужно держать горизонтально, обеими руками перед собой. Бамбуковой палкой, выставленной вертикально в небо, хорошо дезориентировать чаек, уверенных, что ты идешь пожирать их птенцов: они несутся на тебя с целью ударить грудью в лоб и выплеснуть на тебя весь имеющийся в наличии помет (чаячьи бомбардировки – не вымысел). Так что, когда над тобой возвышается еще два с лишним метра палки, вся грязь достается ей, а не тебе: чайки атакуют верхнюю точку объекта.
А еще бамбуковая палка хороша тем, что ею можно, в целях самозащиты, дать по башке котику. Лично я сделала это лишь однажды и больше для перестраховки, но мне понравилось: и звук приятный, и котяра уступил дорогу. В отличие от громадных, весом более тонны, сивучей, хорошо понимающих, кто тут есть царь зверей, котики плевать хотели на главенство человека в природной иерархии, а их закругленные серповидные клыки представляют серьезную опасность даже бамбуку.
Агрессивный характер котиков является их национальной особенностью и инструментом, с помощью которого можно хоть как-то устроиться в этой жизни. В их сложном и жестоком социуме выживает и размножается только тот, кто не жалеет ни себя, ни себе подобных. Битвы котов – зрелище для тех, кто в Древнем Риме всегда опускал бы большой палец вниз. Молодые холостяки-секачи часто изранены так, что просто диву даешься, как они живы. В иерархии стада они занимают самое непрестижное место вдалеке от моря и, чтобы спуститься к воде, им надо пройти сквозь строй женатых котов, бдительно стерегущих свои гаремы. Самые крупные гаремы расположены ближе к воде, и чем выше от моря, тем меньшим социальным статусом обладает кот, и тем малочисленней его гарем. На самом верху обитают холостяки. Поэтому молодой котик-самец на пути к морю получает тумаков от всех настоящих мужчин, живущих семейно.
Жены морских котиков – существа совершенно бесправные. Если в стаде сивучей, которые тоже живут гаремами, самка вполне способна безнаказанно уйти от мужа куда-нибудь пошляться, у котиков такой поступок может стоить ей жизни. Женатые самцы заняты на лежбище двумя задачами: укараулить своих женщин и, по возможности, свистнуть самку из соседского гарема. Делают они это молниеносно – чуть только зазевается один самец, как коллега по стаду выдергивает его жену из лежки и перебрасывает в свой гарем. Иногда самцы в буквальном смысле раздирают самок на две части, когда один кот держит ее зубами за круп, а тот, у которого крадут жену, успевает схватить ее за шею. Поэтому задача воруемой самки – успеть свернуться колесом, схватившись за шею крадущего ее самца.
Коты-холостяки, которым никогда не добиться повышения в ранге, если они не обзаведутся женами, способны пробежать с украденной самкой в зубах до сотни метров. Обманутые мужья их не преследуют: пока будешь бегать за вором, соседи полностью растащат твой гарем. Поэтому в период размножения самцы морских котиков практически никогда не спят и не отлучаются от семьи.
О боли и других нежных чувствах. Поскольку я была в экспедиции самым главным мастером неквалифицированного труда, мне поручили еще одну ответственную миссию: отмывать бок животного от липкой грязи, так как раскаленное тавро остывало, пока прожигало эту броню, и доходило до кожи совершенно холодным. В моем распоряжении была дощечка и ведро морской воды. Я поливала сивучев бок, соскабливала с него грязь и выжимала мокрую шкуру. На все про все у меня была минута времени: щенок находился в наркозе ровно полторы, и примерно 30 секунд уходило на таврение. Ситуация слегка упрощалась тем, что температура воздуха в этих благословенных, покрытых скользкими валунами местах лишь однажды сильно превысила плюс четыре градуса, так что жарко не было.
На первый взгляд нанесение клейма горячим способом выглядит дико. Но переживать не нужно: животное не страдает. Клеймение ведется с 2000-го года, и вначале обходились вовсе без наркоза. Применять его стали только потому, что зафиксировать 50-килограммового сивученка, находящегося при уме и памяти, невозможно: он кусается, всячески изворачивается – в общем, ведет себя адекватно ситуации. Часто клеймо получалось нечетким. Потом, когда зверь вырастал, а с ним вырастало и клеймо, проставленные кое-как цифры вообще превращались в нечитаемые иероглифы. Поэтому зверей решили вводить в наркоз.
Когда они приходят в себя, то с любопытством нюхают тавро на своем боку, но уже через десяток секунд перестают им интересоваться. Ожог не беспокоит их, потому что у морских млекопитающих снижена чувствительность кожи.
Мы видели сивучат с пропоротыми до мяса спинами (травмы, полученные от товарищей по стаду или от суровых котиков), и я лично обрабатывала эти раны бетадином – больше для самоудовлетворения, чем пользы дела для, потому что большинство ран благополучно зарубцовываются и без помощи современной фармакологии.
О храбрости. Хорошо быть трусом – что ни шаг, то героизм. Еще лучше быть дилетантом: попавши в компанию профи, он, подобно жизнерадостному идиоту, восхищается тем, на что другие просто не обращают внимания. Я – трус и дилетант в одном лице: мне повезло. Каждый вечер у меня был праздник по поводу того, что наша резиновая лодка не утонула в сулое – межостровном течении. Издали это характерное для Курил явление природы выглядит как полный штиль, потому что на поверхности воды нет ни одного барашка, но пароход валяет так, как будто он и не пароход вовсе, а упавшая с него лоханка. Ночами, когда судно переходило к следующему острову, я разговаривала с Богом и обещала ему больше никогда не соглашаться ни на какие экспедиции.
Но каждый раз наступало утро, туман за бортом из черного превращался сперва в синий, затем в серый, а потом становился белым и пушистым. Судно замедляло ход, где-то впереди или сбоку угадывался остров (с него орали сивучи), капитан объявлял боцмана на бак, и якорь с грохотом уходил на поиски дна. Народ стягивался в кают-компанию, употреблял в пищу хлеб с маслом и яичницу.
О политике. В то утро давали рисовую кашу, которую я не ем, поэтому запомнила. Биолог Дмитрич, портя свою порцию маслом, спросил, к чему снится Явлинский.
– Очень просил меня новую партию создать, – делился Дмитрич ночными грезами, – но я отказался.
Это был остров Райкоке, где много чаек и глупышей. В остальном он тоже прекрасен, как прекрасны все северокурильские острова, дикие и строгие отсутствием на них какой-либо растительности, кроме травы на южных склонах и мха на северных. Мы удивительно быстро отработали – еще не было и семи вечера, когда у меня оставалось всего 11 незаполненных пробирок. Хотелось в туалет, в душ, кофе и сигарету. Все это имелось на пароходе, но кто-то без всякой сенсационности в голосе сказал:
– Лодка уплыла.
Лодку звали “Зодиак” и она болталась еще в каких-то 20 метрах от берега. Но в шестиградусной воде это расстояние уже было непреодолимым. Тем временем начался сулой, и пароход больше не мог оставаться на якоре. На судне выбрали единственно верный способ не потонуть: завели главный двигатель и стали курсировать вдоль острова, то исчезая в тумане, то появляясь в поле нашего зрения. Усталые и замерзшие мы стояли на камнях и следили за пароходом глазами обманутых матросами девушек. Потом до меня дошло, кто во всем виноват. Я подошла к Дмитричу и сказала:
– Виноват ваш Явлинский.
– Я тоже так думаю, – мгновенно согласился биолог.
Кто-то высказал мнение, что виноват все-таки Дмитрич, отказавшийся создавать новую партию. Никому не пришло в голову упрекнуть драйвера Колю, забывшего привязать лодку.
Только часам к 11 вечера наш “Зодиак” выбросило в океан, где ее благополучно поймали моряки. На пароход мы в тот раз добрались заполночь.
Об экстриме. Несмотря на все физические неудобства, усталость, холод и полное отсутствие какой бы то ни было пасторали, эти полтора месяца были лучшими в моей жизни. Но каждый экстрим хорош тем, что рано или поздно он заканчивается, и тогда у человека появляется восхитительная возможность получить невыразимое удовольствие от таких простых вещей, как горячий душ, чистая одежда и свежесваренный кофе. И самый главный бонус – разбор отщелканных фотографий с прекрасными зверями и невероятными по красоте птицами, увидеть которых удается даже не каждому пограничнику. Не говоря уже о браконьерах.
Лора Белоиван
Курилы
Острова в Тихом океане, протянувшиеся от южной оконечности Камчатки до Японии. Включают 20 крупных и более 30 мелких островов, которые разделены на Большую и Малую Курильскую гряду. Одно из основных мест обитания сивучей, морских котиков, других видов животных и птиц, многие из которых занесены в Красную книгу. Для их охраны в 1984 году был создан Курильский заповедник.
Как добраться
Москва–Южно-Сахалинск. Домодедовские авиалинии и Трансаэро. Время в пути – 9 часов. Цена – от 11962 руб. (туда-обратно).
Из Южно-Сахалинска по островам Курильской гряды. Строго индивидуально. Аренда корабля с экипажем и всеми затратами, включая разрешение на посещение территории заповедника, – в среднем 2500 долларов в день.
