Этот суровый и причудливый край лежит всего в тысяче километров от Москвы, близ границы с Финляндией. Но одновременно – словно в другом измерении, в мистическом тумане лесов, озер и болот, в вечном борении сумрачной лапландской Похьёлы с солнечной, как лики голубых вод, Калевалой – душой Карелии. После России в этом краю всё аномально. На окраине Петрозаводска, где я жил в детстве, вырубки за домами были сплошь усыпаны опятами. Как-то мать снарядила две объемистых корзины для сбора грибов. Уже через час мы гордо возвращались из лесу под прогибавшимися корзинами.
– Ой, грибов не знают, – всплескивали местные женщины руками. – Одних поганок набрали!
И переубедить их было невозможно.
В этом вся Карелия. Это в средней полосе России за гриб могут держать “дождевик” четвертой категории съедобности. Здесь же гриб – это белый боровик и величавый груздь. Или, по меньшей мере, ядреный подберезовик с налипшей травою. Все туристские буклеты переполнены смиренными соблазнами. Грибы – какие хочешь! Ягоды: морошка, черника, брусника, клюква, костяника… Рыба: лосось, озерная форель, хариус, сиг, рипус, судак, щука, окунь, лещ… Зверье – на выбор охотнику! Солнце и воздух! Вода, янтарь…
На Круглой, как она называлась и в XVIII веке, площади в Петрозаводске и у пушек его исторического музея время будто застыло. Суровая поступь Петра Великого, основавшего в 1703 году оружейный завод на здешнем железе, словно отпечаталась на мостовых и набережной Онеги. Именно Петр I первым уловил ауру этого места, фантастического по ресурсам. В начале петровского века “скорбевший сердечной болезнью” молотовой работник Иван Ребоев в 40 верстах от Петрова завода обнаружил на Равболоте незамерзающий источник, попив из которого железистую воду, через несколько дней исцелился. Прознавший о чудесном выздоровлении олонецкий комендант полковник Виллим Геннин немедленно донес царю, озабоченному поисками целебной воды в России – дабы не ездить в Европу, а беречь “государеву копейку”. Так возникли знаменитые Марциальные Воды. Петр приезжал на курорт четыре раза, и результаты пользования водой были настолько благоприятны, что царь подарил олонецкому коменданту свой портрет, осыпанный бриллиантами…
Карелия – настоящий кладезь “самого-самого”… Здесь самое большое в Европе озеро Ладога и самый большой равнинный водопад Кивач, который воспевал еще поэт Гаврила Державин, бывший комендантом Олонецкой губернии (так звали Карелию) в 1784–1785 годах. Здесь самое южное в Европе святилище саамов, относящееся к I тысячелетию н.э., и самый большой европейский национальный парк “Водлозерский”. Здесь на озере, прозванном в народе “Онего-батюшко”, те самые знаменитые Кижи, со знаменитой 22-главой Преображенской церковью, построенной великим мастером Нестором, – ныне музей деревянного зодчества под открытым небом. Здесь, в Карелии, наконец, тот самый остров Валаам на Ладоге и те самые Соловецкие острова, с монастырем и первым ГУЛАГом…
Но есть здесь то, что не отражено в путеводителях, – это свет радости, когда ты попадаешь в край, где нет суеты, а тонкий писк комара и голоса птиц не прерываются тысячелетиями. Эта земля словно прячется от современного – чтобы уберечь красоту. Раздвинешь лапы елей – и вот она уже блистает меж деревьями во всей красе: таинственная, неизведанная, тишайшая “ламбушка”. Это словцо происходит от карельского lambi или финского lampi – озерко, лужа. В Карелии свыше 60 тысяч озер и не счесть рек с жемчужной водой, но нет милей этих спокойных лесных омутов, где водные травы порой так сплетаются на поверхности, что по иной “ламбушке” можно ходить, как Христос по водам. Моя мать и целый автобус петрозаводских женщин однажды едва не поплатились за поездку на дальнее заросшее озеро, где клюкву собирать можно было, лишь непрерывно переступая с места на место, ибо травяной ковер под ногами проседал и погружался, как сетка батута. Жители близлежащей деревни, узнав, где горожане набрали столько ягод, ахнули: “Да это же Пропащая Долина, там в войну чуть ли не целая дивизия увязла и утонула…”
Так что в Карелии каждый может найти свой путь – и экологический эстет, поклонник красот, и “сталкер”-экстремал, любитель риска. Но хмарь и очарование “края рек, камней и озер” таковы, что для всех Карелия останется незабываемой землей счастья и уединения.
… Говорят, воздвигнув в Кижах 22-главый Преображенский храм, мастер Нестор забросил топор в Онежское озеро в знак того, что такое уже не сотворит рука человека. Видимо, создав Карелию, Господь тоже утопил орудие труда – потому что другой такой земли нет на всем белом свете.
Виктор Алексеев
