ОБЗОР

Неоготический Чесменский дворец на современной улице Гастелло можно без преувеличения назвать самым неожиданным и самым нетипичным архитектурным памятником Петербурга. Главная неожиданность — его расположение: в пяти минутах ходьбы от станции метро «Московская», куда гости города чаще всего попадают по пути из аэропорта Пулково или обратно. Если не знать заранее, невозможно догадаться о том, что в семи минутах ходьбы от станции, в гуще типичного для Московского района квартала советских типовых домов, немного разбавленных новейшими яркими включениями, таится островок неоготики времен Екатерины Великой.

Дворец — основная часть исторического ансамбля Чесменской усадьбы, выстроенной Юрием Фельтеном и предназначенной для отдыха на пути в Царское Село. К Царскосельскому тракту (нынешнему Московскому проспекту) путевой дворец был обращен главным фасадом, но сегодня первоначальный замысел уже не читается — во-первых, из-за позднейших переделок, во-вторых, из-за плотности новой окружающей застройки.

Корпуса бывшей царской резиденции перепрофилированы под нужды Государственного университета аэрокосмического приборостроения (ГУАП), и это далеко не первое «перепрофилирование»: при Павле I дворец сначала попытались приспособить под госпиталь, а потом забросили, чтобы окончательно передать Военному ведомству уже при Николае I. Тогда к изначальному треугольному зданию с башенками и Круглым залом в середине пристроили флигели, лишние «замковые» детали вроде зубчатых стен и башен убрали и прикрыли куполами. Сегодня на сильно обветшавший дворец со всех сторон наступают советские типовые дома Московского района, и усадьба с трудом воспринимаются как единое целое.

С первого взгляда внимание оттягивает на себя Чесменская церковь, тоже готическая Яркость ее архитектуры только оттеняется серым окружением.

Позади церкви находится Чесменское военное кладбище, где похоронены тысячи ветеранов Отечественной войны и всех последующих войн.

Дворец отделен от храма и кладбища проезжей частью улицы Гастелло, и если небольшую церковь можно охватить взглядом полностью, во всей ее возвышенной красе, то Чесменский замок как будто захвачен в плен брежневками, хрущовками и большим забором с другой стороны. Однако бродить вдоль его стен и искать наиболее «дворцовый» ракурс тоже интересно.

При Николае I вокруг Чесменского дворца парк. От парка осталось тоже немного, самое интересное — гигантские плакучие ивы, похожие на какие-то древние тропические деревья. Их густейшие ветви образуют большие шатры. Если войти под них и посмотреть на дворец из-под густой сени веток, готическая таинственность усиливается.

Путевой дворец, позже названный Чесменским, начали строить в 1774 году. Тогда этот участок на седьмой версте Царскосельского тракта был финским болотом в самом прямом смысле: место называлось Кикерикексен, «лягушачье болото». Дворец первое время тоже именовали этим довольно сложным словом — Кикерикексенский, хотя и усадьбу, и церковь посвятили победе под Чесмой, состоявшейся в 1770 году, и окрестности дворца тоже стали звать Чесмой. Дворец и Чесменский храм во имя Иоанна Предтечи были достроены к 1777 году, а лягушка из местного болота осталась в истории искусства: ее изображение можно найти на каждом из 952 предметов «сервиза с зеленой лягушкой» из коллекции английской керамики в Эрмитаже. Екатерина заказала его у знаменитого Веджвуда как раз для Чесменского дворца.

Болото перед строительством двора, естественно, осушили. Автором проекта стал Юрий Фельтен — архитектор, вместе с Чесменской церковью создавший, помимо прочего, еще один ложноготический петербургский храм Иоанна Предтечи на Каменном острове. Этот храм известен как «мальтийская капелла» и ничем не похож на Чесменский ансамбль. Дворец в плане имел вид равностороннего треугольника с башнями в каждом углу и круглым залом, вписанным в середину. Зубцы над внешними стенами усиливали впечатление «замка», так же как и въездные ворота с караульными башнями.

Однако судьба дворца после Екатерины не сложилась. Павел I, который отвергал не любил все, что любила его мать, сначала решил отдать усадьбу под богадельню и госпиталь Мальтийского ордена. Однако с устройством госпиталя ничего не вышло, и дворец просто забросили. При Николае I, в 1830 году, Чесменская усальба была окончательно передана Военному ведомству, и богадельню во дворце все-таки устроили. Это был приют для инвалидов сначала Отечественной войны 1812 года, а потом и всех войн. Дворец перестроили в более практическом духе: зубчатые башенки на углах равностороннего треугольника накрыли куполами, «замковые» выступы над внешними стенами разобрали, снесли въездные ворота и пристроили двухэтажные флигели. Вокруг дворца разбили парк.

До того, как дворец официально стал военной богадельней, он стал временным приютом для тела умершего в Таганроге Александра I, а через пару месяцев — и для тела его жены Елизаветы Алексеевны, пережившей мужа лишь на несколько месяцев. А в XX веке Чесменский дворец так же принял убитого Распутина — «святого старца» отпевали и приводили в порядок именно в Чесме.

В 1919 году в национализированном дворце открылся первый в СССР лагерь принудительных работ с народным названием «Чесменка». Он просуществовал около десяти лет, а потом был передан Ленинградскому институту авиаприборостроения, из которого вырос сегодняшний ГУАП. Интересно, что судьба странным образом связала ГУАП с Григорием Распутиным: его убили прямо напротив основного здания университета на Мойке, а в Чесме тело готовили к похоронам.

Адрес: Санкт-Петербург, ул.Гастелло, 15.

От станции метро «Московская» 7-10 минут пешком до перекрестка улицы Гастелло и улицы Ленсовета.

Источник