Удивительная история о том, как Александр — простой парень из Перми приехал в Качканар и стал доктором буддисткой философии
С чего вообще началось твое путешествие в буддизм?
– Оно началось с моего прихода на гору Качканар. О качканарской общине Шад Тчуп Линг и её основателе Ламе Докшите я узнал от знакомых, с которыми побеседовал в Екатеринбурге во время своего путешествия до Байкала. В это путешествие я отправился автостопом после окончания пермского политеха. В процессе всей моей последующей поездки крепла уверенность, что именно туда мне и нужно.
Можно узнать твое мирское имя?
– Моё мирское имя – Александр. Я до сих пор им иногда пользуюсь, например среди родственников или в официальных делах, которые требуют паспортных данных. Друзья зовут меня Лугмопа.
Почему именно буддизм, а не, скажем, традиционное православие?
– Я не выбирал религию. Я искал Учителя. Учитель, которого я нашёл, Лама Докшит, оказался буддистом, вот и я тоже принял буддизм.
Как ты приехал в Качканар и откуда?
– Приехал в Качканар на электричке. Хорошо, что Пермь находится неподалёку, и до Качканара оттуда можно добраться даже на пригородных поездах. Это произошло в сентябре 2005 года, после окончания моего путешествия на Байкал. Я вернулся в Пермь, собрал рюкзак, попрощался с родными, и отправился на гору Качканар, в общину Шадтчуплинг.
Сколько ты был на горе Качканар и чем вообще занимался?
– Сперва я продержался на Горе всего три с половиной месяца. В этот период я выполнял в основном подготовительные практики, учился работать со снами. Ничего примечательного я в тот период не совершал, обычный физический труд: носил воду, складывал каменные стены. Условия проживания были суровыми, да и не готов я оказался расстаться со всем, к чему в Перми так привязался. Поэтому в тот раз в Шад Тчуп Линге я и задержался ненадолго.
Вернувшись домой я полтора года жил в Перми, и приезжал на Качканар время от времени. Медитации я не прекращал, но мне не удавалось уделять им много внимания. Я быстро достиг успеха в проектной деятельности, приобрёл машину и смог оказывать Шад Тчуп Лингу небольшую финансовую поддержку. Однако вспомогательная роль в общине меня не устраивала: смысла в духовной практике я нахожу больше, чем в материальном благополучии. Поэтому со временем мне удалось развязать все социальные «узелки»: я продал машину, завершил свои проекты и в 2007 году перебрался на Гору. Там я сразу вплотную занялся буддийскими практиками, приступил к методикам, связанным со смертью и умиранием. Так же, я стал ответственным за приём гостей и проведение экскурсий по нашему культовому комплексу.
Постепенно, в общине на меня легли вопросы снабжения Шадтчуплинга, а с 2010 года я стал руководителем местной религиозной организации. В этом качестве я и познакомился с основателем питерского буддийского центра, монахом тайского происхождения, Аджаном Чатри. Это случилось в 2012 году, когда из-за конфликта с ЕВРАЗом мы начали активно налаживать внешние связи и определять свои позиции и статус общины.
Аджан сделал мне предложение, от которого трудно было отказаться, он сказал: «Вам следует получить настоящее буддийское образование. Я могу вам в этом помочь».
Конечно, перспектива наличия в Шад Тчуп Линге дипломированного специалиста по буддийской философии была крайне благоприятна для общины в целом. Однако, я не смог сразу принять приглашение Аджана Чатри. Уж слишком тревожной была в тот год обстановка вокруг нашего культового комплекса. Каждый ученик Ламы Докшита, каждый друг общины делал всё возможное, чтобы сохранить зарождающийся очаг Уральского Буддизма.
Лишь через полтора года, когда обострение прошло, ситуация успокоилась и прояснилась, когда стало понятным, что давление на Шадтчуплинг продлится ещё десятилетия, тогда я отправился сперва в Питер, на полугодовой испытательный срок, а затем в Таиланд.
В целом на Горе Качканар я прожил 7 лет. И уже три года нахожусь в Таиланде. В следующем году я планирую вернуться в родные края и вновь вплотную заняться развитием уральской буддийской традиции.
Почему решил изучать эту религию на более высшем уровне?
– Устал от повсеместной профанации. Знакомство с российским буддийским сообществом в 2012 году привело меня к неутешительным выводам. Я понимал, что мои знания о Буддизме крайне ограничены, но оказалось, что большинство российских буддистов также имеют скудное представление о буддизме. Эти знания часто ограничены информацией, полученной от одного единственного учителя, который в свою очередь ограничивает себя некоей линией или традицией. Такие учителя часто выдают фрагментарные знания и не передают целостной картины. В России катастрофически не хватает буддийских просветителей с достойным образованием. А без них Буддизм не будет понят адекватно не только среди обычных людей, но и среди самих буддистов.
Сам я не шибко стремлюсь к роли проповедника. Во многом я собираю опыт для собственного использования, собственного более глубокого и широкого понимания Учения Будды. Но при этом я опираюсь на мудрое изречение: «хочешь изменить мир – начни с себя» — и буду рад, если эти знания окажутся полезными для окружающих.
Как проходит обучение?
– Оно проходит многопланово, и большую часть новых знаний я получил вне формального процесса. Например, так как обучаюсь я по международной программе, то у меня есть возможность расспросить однокурсников не только о тайской традиции, но и о культуре в во множестве других стран: Вьетнаме, Китае, Бангладеше, Индии… список велик. Пребывать в такой международной буддийской среде очень интересно.
И всё же, отдельной, и очень важной линией моего обучения является знакомство именно с тайской традицией, с той средой, в которой удалось сохранить Учение Будды, как доминирующую доктрину, которую исповедуют 80% населения страны. Буддизм здесь весьма разнообразен. Я очень люблю выезжать в различные провинциальные монастыри, и знакомиться с той системой, которая сохранилась со времён до интенсивной урбанизации.
Скоро ты станешь доктором наук. А каких?
– По-английски это звучит как PhD (Buddhist Studies). Можно перевести как Доктор буддийской философии.
Будешь где-то преподавать?
– Пока планов нет. Но это весьма вероятно. Я бы предпочёл организовывать медитативные курсы – ритриты. Полагаю, что практический опыт достижения таких состояний, как безмятежность и прозрение, будет для людей намного ценнее в повседневной жизни нежели теоретические знания. Эти мероприятия лучше всего проводить в особых «сильных» местах, и комплекс, который основал Лама Докшит – просто идеальная основа для подобных проектов.
Поэтому я надеюсь, что в основном я буду преподавать в Шадтчуплинге, на горе Качканар.
Как давно ты уехал жить и учиться в Тайланд?
– Я уехал в 2014 году, в мае. Но. поступить в университет удалось лишь в конце года. Мои знания английского оказались недостаточными, для того, чтобы сходу сдать вступительные экзамены, и в течение полугода я усиленно развивал свои языковые способности. Изучать приходилось не только английский, но и тайский.
Ну, и как тебе там живется?
– В Таиланде хорошо, но жарко. Знание тайского языка открывает возможность к путешествиям по стране. Тайцы – очень весёлый и весьма интеллигентный народ. Но погода… Для меня было немалым удивлением обнаружить, что на третий год пребывания в местном климате, у меня не произошло никакой адаптации. Наоборот, складывается впечатление, что в организме закончился некий запас прочности, и очередной жаркий сезон обернулся для меня настоящим испытанием. В течение дня, когда температура воздуха превышала температуру тела, я в панике искал помещения с кондиционером, а ночной сон больше напоминал забытие в бреду. Летом в Таиланде воздух даже ночью не остывает ниже 32 градусов.
Расскажи о житейских мелочах, с которыми ты там столкнулся?
– Я встретил забавный контраст с моей жизнью в России. Например, когда я работал в проектном бюро, и выяснял, когда необходимо сдать проект, я часто получал ответ: «Вчера! Проект должен был быть готов вчера!». Я сам нередко так отвечал в период жизни в Шад Тчуп Линге:
– Когда надо доделать эту стену?
– Вчера!
И вот, я приезжаю в Таиланд (я ездил в Россию навестить родных и близких, и лишь на днях вернулся в Бангкок). Думаю, мол завтра поеду в Университет и узнаю результаты экзамена. Но когда наступает завтра, оказывается, что это праздник и университет не работает. Ладно, поеду завтра. Но мне приходится ехать в больницу, и там мне говорят: «приходите завтра, в субботу». Значит снова не доеду до учёбы. Сейчас воскресенье, и я вновь думаю: поеду в Университет завтра.
А теперь подключите фантазию, и представьте: дату того самого экзамена, за результатами которого я планирую поехать завтра… Дату этого экзамена переносили шесть раз! В течение четырёх месяцев я сидел, и ждал «завтра».
Тайский монах в моём монастыре однажды выступал перед прихожанами, и высмеивал слоган «technology for tomorrow» — технологии будущего. Дословно он переводится как «технологии для завтра».
Представьте себе – говорил он – наступает утро, а технологии то придут завтра! Наступает новое утро, вот оно «здесь и сейчас» а технологии то не пришли! Они же для завтра, а не для сейчас!
Вот такой контраст: в России многие дела должны быть сделаны вчера, а в Таиланде им придёт срок завтра.
Расскажи про образование в Тайланде. Какое оно вообще?
– В Таиланде образование соответствует международной системе: бакалавриат-магистратура-докторантура. При этом, как и в России, качество-то интернационального образования (тут оно на английском) значительно ниже, чем образования, получаемого на родном – тайском языке. Парадоксально, что в то же время, диплом международного образца (англоязычного курса) ценится выше, чем тайский формат диплома.
Хочется отметить, что в целом уровень подготовки специалистов в Таиланде не высок. Он значительно ниже, чем в России. И если раньше я переживал, что система российского образования развалена, то побывав в Таиланде я могу быть спокоен: оно у нас далеко не самое худшее в мире, оно лучше чем в Таиланде, а ведь Таиланд – одна из самых развитых стран Юго-Восточной Азии.
Но, у нас есть один минус: полноценного буддийского образования в России не получить.
Ты сейчас монах, правильно? А у тебя есть какой-то сан? Ну, то есть у нас тут священник, поп, настоятель… А как с этим в буддизме?
– Здесь есть своя административная иерархия в среде духовенства. Эта иерархия крайне витиеватая. Она не смешивается со светской, как в православии, где священник до определённого уровня может не быть монахом. В то же время, у тайцев к монашеству иное отношение: тут человек может в любое время снять с себя монашеские обеты. При этом он не перестаёт быть буддистом. Другими словами, в Таиланде буддийское духовенство состоит исключительно из монахов, однако отношение к монашеству здесь более непринуждённое.
Есть определённая статусность и в количестве лет непрерывного монашества. До пяти лет монах не считается самостоятельным. Он должен находиться возле своего учителя, или в той общине, в которую учитель его направит. В Современном обществе это правило стало мягче: монаху достаточно пребывать возле учителя (или в определённой монашеской общине) лишь на протяжении сезона дождей (васса), который длится примерно с июля по октябрь. Монах до пяти васс едва ли может продвинуться в административной иерархии. К белым иностранцам отношение ещё более снисходительное: за редким исключением, тайцам они просто безразличны, и поэтому их ни к чему не принуждают. Но иностранцы в таком случае и не вписываются в эту систему. Они не переходят на следующую ступень, которая называется маджхима (средний – от 5 до 10 лет монашества). Формально они при этом не имеют права учить.
И вот я считаю ценным соблюсти эту традицию. Поэтому в Россию я смогу вернуться лишь через полтора года, после пятого сезона дождей. Формально говоря, лекции, которые я читал ранее являются нарушением этой традиции. Но в России подобные нарушения повсюду — про профанацию я уже говорил.
К тебе также приходят люди с различными проблемами?
– В основном совета спрашивают русскоязычные. Языковой барьер – слишком серьёзное препятствие для индивидуальной поддержки людей из других стран. Благо интернет-технологии «будущего» позволяют свободно общаться посредством видеосвязи с Россией.
О чем они говорят? На что жалуются? И что ты им советуешь?
– Чаще всего беседы касаются всё же не жизненных проблем, а методов развития сознания – медитации. Различные проблемы мы разбираем реже, в основном в контексте медитативной практики. Но, если обобщить, то ведь не важно, выбирается ли человек из ямы, или забирается он на гору. Не важно, с точки зрения его собственных движений: в обоих случаях он движется вверх. Точно так же: не важно, пытается ли человек справиться с проблемой или стремится к каким-либо достижениям. В любом случае он развивается.
Поэтому, не вдаваясь в подробности конкретных ситуаций, в общих чертах советы мои звучат как-то так: «ухватывайтесь повыше, отталкивайтесь от уже обретённой опоры, и подтягивайтесь. В сфере вашей психики это делается так-то и так-то».
Ты еще вернешься в Качканар?
– Непременно! В мае я всего на несколько дней поднялся на Гору Качканар, и ощутил, будто моя жизнь вновь наполнилась смыслом. Я уже связал себя в Качканаром, и терять эти связи я не намерен.
