Ему сорок два. Он обаятелен, удачлив и умен. Какая-то детская доверчивость во взгляде странным образом сочетается с деловой хваткой. На вид – простой такой, по-крестьянски основательный мужик, а разговариваешь с ним и вдруг ловишь себя на мысли: «Авантюрист или гений? Шарлатан или действительно изобретатель?» Именно так – или проходимец или святой – третьего, когда общаешься с Цыганковым, в голову не приходит. Оно и понятно – сам Владимир «средними» категориями себя не измеряет. Если уж покупает машину – то самую большую. Если строит гараж – самый современный. Его теплица с двойным остеклением в якутском поселке, где он когда-то жил, сооружена не на сезон – на века. А уж если Цыганков что-то изобретает – то панацею от всех болезней. И не меньше. И если уж претендует на какой-то отклик благодарного человечества – то соглашается разве что на Нобелевскую премию. А чего мелочиться, жизнь-то у нас одна, правда? Он мне так сказал:
– Я знаю, что это панацея. И я докажу это всему человечеству.
И мне кажется, что… докажет. По крайней мере, хочется, чтобы это случилось: слишком мало остается людей, которые пекутся обо всем человечестве… Откуда они вообще берутся?
Цыганков – из забытой Богом деревни на сорок домов в Омской области. Детские воспоминания довольно оригинальны. Говорит, придумывал какие-то мудреные физические упражнения, на голове стоял, скрестив ноги «в небе», легко делал шпагат, пальцами разбивал карандаши, руками кирпичи ломал. Он и сейчас с размаха ударяет кулаком бетонную стену – и хоть бы хны! Потом уже, когда в перестройку на экраны телевизоров хлынули зарубежные фильмы, когда за преподавание йоги никому уже не грозила посадка на пять лет, Владимир узнал: то, чем он стихийно занимался, называется йога, приемы китайского боевого искусства джиу-джитсу, карате. Нечто мистическое видится ему не только в необычном детском увлечении, но и в цифре девять, странным образом сопровождающей его по жизни. 9 лет – некий жизненный цикл, маниакально повторяющийся в его судьбе.
А еще в молодости его преследовали… ударные комсомольские стройки. В его жизни их было аж три! В девятилетнем возрасте родители увезли Володю из Омской области в Комсомольск-на-Амуре, а еще через девять – заметьте – лет Цыганков уехал на свою первую комсомольскую стройку – в Кузбасс, где предстояло «давать стране угля». Там их, добровольцев, съехавшихся со всей страны, отправили в забой учиться на горнопроходчиков – «принеси-унеси-утрамбуй взрывчатку». Там Владимир подцепил гепатит и с великолепной комсомольской характеристикой отправился назад, домой. Долечиваться.
Вернувшись домой, Цыганков сразу же попал в райком комсомола – заведующим отделом оборонно-спортивной работы. И тут Комсомольск-на-Амуре, куда потянулся БАМ, был объявлен… ударной комсомольской стройкой. В третий раз Цыганков оказался на этой самой «ударной», когда всесоюзной стройкой был объявлен Депутатский горно-обогатительный комбинат в Якутии, куда Владимир уехал, отработав в райкоме комсомола не больше девяти, разумеется, месяцев.
А в Якутию Цыганков рванул за романтикой. Друг написал, что там «классно: северное сияние, полюс холода – мороз под семьдесят». Знакомые устроили Владимира в золотую артель. По зимнику отсчитал туда три сотни километров и собирался добираться еще дальше. Несколько бараков, 150 мужиков, две поварихи. На дворе по-мартовски «тепло» – всего минус сорок. В палатке мастера, куда его поместили на ночевку, даже теплится огонек в буржуйке. Лег спать в одежде, включая валенки и шапку. Романтика, чтоб ее. Однако «сломался» Цыганков не на этой пресловутой «романтике» – на собственной… справедливости. «По жизни я справедливый, – рассказывает Владимир Владимирович. – Я там сразу понял, что по мне тюрьма плачет – кому-нибудь челюсть выбью. А если я кулаком стукну – убью». Словом, в первый же вечер он чуть не набил морду пьяному мужику, который приставал к поварихе.
И как вы думаете, где нашел приют наш непьющий, некурящий и «по жизни справедливый» герой? Вряд ли догадаетесь. В Якутии, в поселке Депутатский, ему удалось устроиться на работу грузчиком. Брали только спортсменов и надеялись, что Цыганков «отсеется». Погрузка в те времена была «золотым дном» для крепких мужиков. Оно и понятно – физический труд ценился. «Фишка была в то, что надо было мешки на голове таскать, – вспоминает Владимир Владимирович. – Я весил семьдесят четыре килограмма, а на голове запросто три мешка сахара переносил. Я ж в детстве йогой занимался, на голове стоял, до сих пор «лотос» делаю. В позе «лотоса» на голову встаю».
…Между тем Цыганков женился, родились две девочки-двойняшки. На беду, у одной из них обнаружились серьезные врожденные проблемы со зрением. Каждые полгода требовалась поездка на консультацию к профессорам в Москву. Одни билеты на самолет – тысячи полторы тех еще, доперестроечных, рублей. Так что Владимир устроился еще на одну работу – рубщиком мяса в гастроном. Бывало, в день до полутора – двух тонн говядины разделывал.
Многие жили здесь… временно – мол, поднакопим деньжат, а когда на Большую Землю уедем, тогда и начнется Жизнь. Мебель, всякая там добротная домашняя утварь здесь не пользовались особым спросом. У кого в квартире только и было, что железные кровати да примитивные столы, на которые в обед ставились макароны с тушенкой. Потом, в начале девяностых у многих по пятьдесят – восемьдесят тысяч на сберкнижках «сгорело».
Цыганков никогда не чувствовал себя временным человеком на этой земле, никогда не оставлял жизнь «на потом». Трехкомнатную квартиру, которую получил в связи с рождением близняшек, обставил лучшей мебелью, которую мог достать; в Москве, в «Березке», даже диковинный по тем временам импортный магнитофон-двухкассетник купил, на который приходило посмотреть чуть ли не полпоселка.
Между тем началась перестройка, появился закон о кооперации, «новое мышление» и все такое прочее. И Владимир нашел новое золотое дно. Здесь надо добавить, что на весь поселок, растянувшийся за Полярным кругом без малого на двадцать километров, было четыре легковушки. Цыганков купил машину и стал единственным таксистом в Депутатском. Купил лицензию, нарисовал на машине шашечки – и вперед! Нетрудно догадаться, что очень скоро у Цыганкова возникла проблема: что делать с деньгами, куда их девать? Копить их на сберкнижке ему как-то не пришло в голову.
– Люблю мыслить, наблюдать, философствовать, – говорит Владимир. – Пусть говорят, что я страдаю гигантоманией и глобализмом, но меня все равно интересуют проблемы глобального характера: почему человечество страдает от СПИДа, рака? Отчего происходят войны, экономические кризисы?…
Для начала он стал решать проблему кризисов в масштабах республики Якутия. Узнав, что предприниматели собирают бивни мамонта для продажи китайцам, Цыганков нашел под Москвой фабрику художественных промыслов, познакомился с косторезами, изучил рынок на Дальнем Востоке и, в конце концов, нанес визит главе администрации района с деловым предложением: «Давайте откроем школу косторезов, я буду платить деньги, а мастера из Москвы приедут сюда учить якутских детей резьбе». И далее Цыганков предложил открыть единственный в мире аукционный центр по продаже изделий из кости мамонта, инкрустированных якутскими бриллиантами. В правительстве республики оценили идею, и в начале девяностых президент готов был дать под программу Цыганкова миллиард рублей – под строительство высококлассного отеля для «VIP-персон» и аукционного центра. Но здесь в Депутатском случилась авария на дизельной электростанции, поселок в 63-градусный мороз остался без электричества. Все деньги, которые предполагалось пустить на строительство новых объектов, пошли на восстановление поселка.
Цыганков между тем размышлял о загадках природы.
– Если Творец создал на севере такие условия – недостаток кислорода и воды, магнитные бури – значит, он, Создатель, придумал и нечто, компенсирующее эти природные изъяны, — рассуждает Цыганков. – Надо просто найти этот природный энерговосстановитель и адаптоген».
Он решил, что это «нечто» – не падайте! – северный олень! Четыре тысячи лет китайцы использовали в медицине панты – молодые рожки оленя, а рога, которые он сбрасывает в тундре, считались бесполезными, никому не нужными «отходами». Цыганков сравнил оленя с плодоносящим… деревом, а рога – с его…плодами.
– Панты – весенний, незрелый «плод», – горячится Владимир. – А рога, которые олень зачем-то (!) ежегодно сбрасывает, – созревший плод, в котором за время его созревания накапливается едва ли не вся таблица элементов Менделеева.
Из-за недостатка места не буду вдаваться в оригинальные теоретические выкладки Цыганкова на сей счет, скажу главное: он впервые в мире придумал изготовить лекарство не из пантов, а из сброшенных рогов северного оленя. Впрочем, официально пока это средство зарегистрировано не как лекарство, а как биологически активная добавка к пище. Однако Цыганков уже выпустил объемные печатные труды (по три сотни страниц) с исследованиями этого препарата, который он назвал «Цыгапан». Количество институтов и ученых, медиков высокого класса, которые исследовали «Цыгапан» и высоко его оценили, впечатляет.
– Мой препарат исследовали в Российских научно-исследовательских институтах питания, туберкулеза, урологии, биофизики, геохимии имени Вернадского, токсикологии, гастроэнтерологии, сексопатологии, физкультуры и спорта, медицинской радиологии. Добавьте сюда научные Центры Российской академии медицинских наук – гематологический и эндокринологический, Российский онкологический научный Центр имени Блохина.
Часто в начале ученые встречали Владимира Владимировича иронически: «Что вы ерунду городите? Я всю жизнь занимаюсь пантами, препаратами животного происхождения, меня китайцы знают, японцы! Панты – это вещь! А что может быть полезного в сброшенных, никому не нужных рогах оленя?» Потом эти же ученые удивлялись собственным же исследованиям цыгапана. Когда выяснилось, что «Цыгапан» выводит 78 процентов стронция из организма, один из академиков воскликнул: «Это невероятно! Володя, да ты знаешь, что это – Нобелевская премия?!» Про Нобелевскую премию он услышал снова, когда в «Цыгапане» был обнаружен инсулиноподобный белок, легко усваиваемый организмом. «Думал, завтра проснусь знаменитым, – хохочет Владимир. – Увы, избавление человечества от болезней оказалось мало кому нужным. Однако в медицине есть порядочные ученые, которые, несмотря на то, что препарат изобрел не медик, поддерживают его. Сейчас в Финляндии появился комитет вроде Нобелевского, который учредил премию в миллион евро за новые технологии в медицине. Меня только что представили на эту премию специалисты Московских институтов педиатрии, курортологии и гематологии. Да, у меня нет медицинского образования, но это не отменяет эффективности изобретенного мною препарата. Вот только несколько заболеваний, при которых он очень эффективен: остеопороз, травмы костно-мышечной ткани, заболевания крови, в том числе гемофилия (!), тромбоцитопиния, язва желудка, сахарный диабет, туберкулез, панкреатит, заболевания печени, колиты… И еще более сотни болезней. Есть мнение, что это препарат века по остеопорозу»…
Он обаятелен, умен и удачлив. Ему всего лишь сорок два. Цыганков уверен, что у него хватит времени и сил, чтобы избавить человечество от болезней.
По крайней мере, если есть люди, которые об этом мечтают, значит у нас не все еще потеряно.
Галина Калинина
