В выставочном зале стояла прохлада и свежая пустота только что законченной развески. Если бы не сумасшедший Ашот, хозяин отеля, который сделал зал из части безразмерного холла, перекрыв темно-синей выгородкой солнце, повесив направленный свет на протянутых по периметру тросиках… Ашот думал, что выставка станет коммерческой. Голые женщины, большой формат, стекло, лакированные рамки.
— Купят, дорогой! Купят! И у себя в саунах повэсат!
— Ашот, какие сауны?! За неделю все заплесневеет, — досадливо хмыкнул Глиницкий.
— Э! Тебе какая разница?! По штуке зелени получишь с фотки! Все продадим! Мало, да?
Ашот цокнул: чутье подвело. Глиницкий привез снимки, и лицо хозяина стало вытягиваться, но он перехватил взгляд фотографа:
— Хай! Не расстраивайся, я сам все возьму по пятьсот за штуку! Хватит, да?
Ашот держал удар. Он купился на название серии «Курортный роман». Но вместо холеных московских старлеток с задорными грудками и попками «как орэх!» Глиницкий притащил голых теток, которых комбайном можно по побережью собирать.
— Эксгибиционитски чертовы, — буркнул Ашот в сердцах, покружив по залу.
Решительно развернулся, подошел к миниатюрной пережженной блондинке из Екатеринбурга, лет сорока, касавшейся хорошо наманикюренными пальчиками темного соска:
— Но есть и ничего… Хорошо рамочки сделали.
Посетительница наконец решилась. Стало понятно, что ей слегка за 30, а не 25, как казалось, пока она стояла на входе, не решаясь войти. Средний рост, темные волосы, по-модному криво срезанная челка. Крепкие, не совсем правильно очерченные, но красивые ноги. Взгляд агатовых глаз, обращенный, как у подростка, внутрь.
Глиницкий видел ее только что в ресторане. Она ела мороженное с вишневым вареньем (Ви’шневым, ударение на первый слог) и незаметно уронила капельку на локоть. Варенье запеклось, как кровь.
Глиницкий подошел, попросил не стесняться и сознался, что автор.
— У вас кровь на локте, — показал он глазами. Тут он быстро лизнул палец, мазнул по капле и снова лизнул. Девушка дрогнула от влажного прикосновения, но встретила насмешку во взгляде фотографа и смутилась своего испуга. Растерялась от замечания «вы красивы». Потом взгляд ее вывернул вектор знакомства и уколол надеждой:
— Всегда хотела сфотографироваться… на природе. Но не мыльницей и не со студентом… Простите, за глупости.
Никакие не глупости. Уже десять лет Варя замужем за челябинским милиционером, предпринимателем по совместительству. Он крышует со сослуживцами местные бензоколонки, дома появляется редко. Она -тренирует мышцы жен высшего элитсостава города и зарабатывает вровень с мужем. Муж гуляет, но для Вари такую возможность исключил, когда покалечил пьяного вариного одноклассника, плохо пошутившего по теме секса в школе. Дети в семье мента и тренера по шейпингу не завелись.
Есть мнение, что курортный роман для большинства женщин — возможность без риска для семьи получить порцию «компенсаторной психотерапии» в виде пляжно-ресторанной романтики, катания по серпантину и горячечного секса в номерах.
Курортный роман для мужчин — возможность забыть о несбывшихся надеждах дома, распушить павлиний хвост, потрясти мелочью в карманах и получить желаемое с большей простотой и вероятностью, нежели при других обстоятельствах.
Отпуск же – подходящая возможность компенсировать привычные одиночество или нескладный брак.
«Главный кайф «Курортного романа» Глиницкого, — как написал кто-то с искусствоведческим образованием в местной газете, анонсировавшей открытие выставки, — в безответственности: я — не я, театр такой… и никаких последствий. Вроде ролевой игры, психосинтеза». Ну и дальше про открытие красоты в каждой из случайно-неслучайных женщин мастера.
Утром они встали с восходом и на одной из ашотовских тачек двинули на Ахун. Рано утром там пусто. Только пара сонных потрепанных иномарок и единственный представитель армянского семейства, держащего на горе два кафе. Он получил сто рублей за обещание, что час-полтора смотровая площадка на вершине каменной башни будет закрыта для посещений.
Наверху дул свежий утренний бриз. Глиницкий вынул из кофра початую бутылку, а Варя, бесшабашно отхлебнув из горлышка («С бренди пойдет легче»), принялась исполнять какой-то аэробический комплекс так, что раздевшись не сразу замерзла на ветру. Пока кожа не покрылась мурашками, Глиницкий честно отщелкал две пленки. А после того как Варя снова согрелась – еще одну.
Вечером разглядывали контрольные отпечатки. Их Глиницкий сделал у местного приятеля-фотографа, выгнав того на пляжный промысел. Без тонировки кожи, получилась бы глупость, но варина кожа имела свойство поглощать свет. Сомневаться в том, что серия уйдет влёт, не приходилось. Варя была очень хороша. Глиницкий понял: девушка приврала, что не позировала прежде. Так толкаться взглядом ее кто-то учил.
Потом они купались в лунном море, ездили в Красную Поляну есть форель, летали на крыле с инструкторами, купили в антикварной лавке по медному тазику для варки варенья.
Через три дня случился вернисаж и отъезд Вари восвояси. Ашот держал слово, данное местному депутату, что все будет чики-пики. Глиницкий обещал быть, но повез Варю на вокзал.
— Ведь мы никогда больше не встретимся? – глаза укололи надеждой.
Он хотел дать Варе денег на самолет. Та молча вынула из сумочки и показала пять или шесть стодолларовых купюр.
— В поезде надо растрясти все… Если полечу, еще сутки придется отсиживаться у подруги.
Ночью нагулявшись до одури по пляжам, Глиницкий нашел в цветных сполохах дискотеки взвинченного Ашота.
— Э! Слушай, да, ты где ходил? – вращал глазами Ашот. – Я все продал! Депутат наш думал, что ему подарю дюймовочку, которая себя за сиську держит. Я хотел себе оставить, но продал ему за две с половиной косаря. Тебе две отдам. Ты мне еще таких дюймовочек нарисуешь!
Глиницкий не предупредил Ашота, чтобы тот не снимал работы, пока не выйдет срок выставки. Теперь зияли четыре дыры. Спасибо депутату: дюймовочка пока осталась.
Глиницкий поднялся в номер, вынул из шкафа медный тазик для варенья, кинул туда негативы с вариной съемкой и контрольные отпечатки. Гореть пленки не хотели, поэтому он попеременно то прихлебывал, то поливал костерок из бутылки, помешивая огонь длинным охотничьим ножом. С бренди шло легче.
Рубен Макаров
ОТ РЕДАКЦИИ. Этим рассказом мы открыли нашу рубрику «Курортный роман», которая, надеемся, станет постоянной. Ведь многие из читателей хранят в своих воспоминаниях немало подобных историй, и редакция с радостью примет новые рассказы о ваших отпускных приключениях. Самые яркие, интересные из них будут опубликованы в следующих номерах «Отдыха в России». Как следует из названия журнала, предпочтительней, чтобы описанные в рассказах события происходили не на экзотических островах, а в пределах нашей родины и ее «соседей» по советскому прошлому.
