Кондрово – городок небольшой, таких в России великое множество. Впрочем, если присмотреться, можно увидеть то, что отличает его от остальных. Кондрово вас сразу очарует своим ландшафтом: возвышенности и овраги, поросшие кустарниками, деревьями, дерном; река, протекающая через город и делящая его на две части. Когда смотришь с правобережья на противоположную часть, крутизна рельефа сразу бросается в глаза, и ее ощущаешь не только визуально, но и когда меряешь шагами ступени лестницы в несколько крутых маршей. Если же вы не захотите подниматься по этой лестнице, то, пройдя вдоль берега пару-другую десятков метров, окажетесь уже перед невысокой лесенкой и, легко преодолев ее, попадете в центр города. А можете вообще не подниматься по лестницам, а выйти прибрежной полосой к уютному скверу с фонтаном и Аллеей Героев войны, а от нее по наклонному тротуару – все к тому же центру. Причем в каком месте рельеф сместился, потеряв свою крутизну, совершенно непонятно. Вот такие забавные метаморфозы.
Если правый берег в основном застроен жилыми домами, то на левом помимо жилья сосредоточены административные здания. Правый берег не превышает площади двух кварталов большого города, все здесь компактно, все рядом, и пройдя от его центра каких-нибудь 200 метров, вы оказываетесь в сосновом бору. В нем протоптано множество дорожек, проложена асфальтированная полоса для легковушек, и народу в выходные дни здесь бывает достаточно, тем не менее всегда можно найти спокойное местечко, если вы захотите пообщаться с природой.
Оба берега соединяют три моста – два только пешеходные, третий – для пешеходов и транспорта. Кстати, один из пешеходных мостов – тот, которым чаще пользуются горожане, – в прошлом был подвесным. И немного жаль, что его заменили устойчивым: прежде было не так удобно, но самобытно – веяло стариной и, пожалуй, романтикой.
С правобережья виден старинный дом Щепочкина, как здесь его называют, – по фамилии бывшего владельца. В нем живет несколько семей, но большая часть пустует, так что дом уже «под прицелом» энтузиастов, жаждущих вдохнуть в него новую жизнь. Вместе с храмом, фабричным корпусом, запрудой, придававшей всему живописный вид, выстроенный Щепочкиным на собственные средства комплекс являл собой классический вариант дворянской усадьбы конца XVIII столетия. Корпус к нынешнему времени – всего лишь руины, храм продолжает жить своей жизнью, как и дом, чье восстановление все ждет своего часа.
О проекте, который пока только в умах и набросках, мне рассказала одна из активных энтузиасток, заведующая краеведческим музеем Елена Орлова. Она же снабдила меня необходимой информацией об истории города и воздвижении здесь бумажных фабрик – Троицкой и Кондровской, а также сведениями о тех горожанах, имена которых здесь чтят.
Но оказалось, что люди в этих местах жили задолго до возникновения Руси. Проводившиеся здесь археологические раскопки подтвердили наличие древнейших поселений, датируемых ХI–IХ веками до нашей эры!
Условным годом основания сел Кондырево и Троицкое считается 1615 год. В 1678-м владельцем Троицкого был боярин Федор Куракин – личность примечательная, один из приближенных царя Федора Алексеевича. После кончины Куракина село переходило от одних владельцев к другим и наконец перешло к князю Якову Алексеевичу Козловскому. Он и является основателем в селе бумажной фабрики. Событие это для будущего развития бумажной промышленности на Калужской земле, безусловно, знаковое, а датируется оно 1786 годом. Впрочем, пока что продукция сбывалась в основном в Калуге, о поставках за рубеж не могло быть и речи.
В 1806 году село Троицкое с фабрикой и крепостными было продано Антону Семеновичу Хлюстину. Он не только сделал значительные преобразования в бумажном производстве, но и прослыл известным меценатом. В частности, пожертвовал значительную сумму денег на строительство в Калуге первых корпусов больницы для инвалидов. Семейством Хлюстиных построена церковь во имя Живоначальной Троицы, отпущены средства на содержание Черноостровского монастыря и церкви в Мосальске, и это не все, чем славно было их имя. Вера Ивановна Хлюстина – вдова Антона Семеновича – принадлежала к роду графов Толстых. Приняв на себя заботы покойного мужа, она продолжала заниматься благотворительностью, и в числе ее добрых дел – открытие при фабрике школы для детей.
К сказанному нужно добавить, что Хлюстины были в дружеских отношениях с Гончаровыми – владельцами Полотняного завода. Это место, связанное с именем Натальи Николаевны, а значит, и Пушкина, находится всего в нескольких километрах от Кондрова. Хотя до сих пор неизвестно, приезжала ли в Кондырево сама Наталья Николаевна. Кстати, завершая разговор о семействе Хлюстиных-Толстых, надо вспомнить и тот факт, что именно Федор Толстой познакомил великого поэта с Натальей Гончаровой.
Усадьба Гончаровых «Полотняный Завод» после многих лет забвения сейчас переживает настоящий бум преобразований. Здесь проходят концерты известных артистов – солистов Большого театра, «Геликон-оперы», Музыкального театра им. Станиславского. Для зрителей эти концерты бесплатны. Выступления музыкантов оплачивают спонсоры, которых находит еще одна удивительная личность Кондрова – заведующий районной библиотекой, заслуженный деятель культуры Борис Сназин. Добавлю, что с нынешнего года в «Полотняном Заводе» будут проходить концерты мастеров искусств памяти Святослава Рихтера.
Но обратимся к историческим вехам – ведь и город, и район интересны не только бумажными фабриками. Вот некоторые из событий, игравших огромную роль в жизни России: Великое стояние на Угре в 1480 году положило конец монголо-татарскому игу, в 1617-м здесь разгромлено Войско польское, в октябре 1812-го в селе Полотняный Завод находилась ставка Кутузова, а в годы Великой Оте-чественной здесь же базировалась эскадрилья «Нормандия-Неман»…
В настоящее время в Дзержинском районе интерес вызывают еще несколько деревень, но особенно, на мой взгляд, – Матово и Николо-Ленивец. Матово известно своим подворьем, стилизованным под боярскую усадьбу. Здесь есть закрытый концертный зал и открытая площадка. Как и в «Полотняный Завод», сюда приезжают солисты из Москвы и Калуги. А деревня Николо-Ленивец стала единственным местом в России, где представлены объекты так называемого «лэнд-арта» лучших российских и зарубежных авторов. Часть территории имеет отношение к природному национальному парку «Угра» и является биосферным резерватом ЮНЕСКО.
…Еще одно важное имя для города и района – англичанин Вильям Говард. В 1843 году он приобрел фабрику, и именно с именем Говарда связан значительный скачок в усовершенствовании производства бумаги. Через восемь лет подданный Великобритании решил принять российское гражданство, и в Государственном архиве имеется важный документ, подтверждающий этот факт. Привожу выписку из документа: «Обещался и клялся Всемогущему Богу, что Всепресвятлейшему императору и наследнику Его Высочества князю Александру Николаевичу хочет верным быть, послушным, за границу не отъезжать и в чужестранную службу не вступать. Быть верным службе и пользе Государственной». Хорошо бы учредить такую клятву для всех предпринимателей, которые работают сегодня в России…
За короткий срок Говард создал фабрику с образцовым оборудованием, с добавочным 40-сильным паровым двигателем и клеильной машиной. К Троицкой фабрике в 1854 году он присоединил и Кондровскую, а его бумага вышла на мировой рынок. В 1871 году Говард получил право изображать на этикетках своей продукции имперского орла. По тем временам это было наивысшей российской наградой промышленнику. Качество бумаги не раз отмечалось главными поощрениями, и в 1886 году Акционерное общество Говарда обрело право изображать уже сразу четырех державных орлов, что являлось исключительной редкостью! А какая бумага выпускалась на фабриках – писчая и печатная, карточная и кабельная, картографическая, слоновая и александрийская, светочувствительная и копировальная…
К сожалению, 90-е годы XX столетия вписали печальную страницу в кондровское бумажное производство: оно было значительно сокращено в ассортименте и объеме выпускаемой продукции, так что Кондровобумпром – так стала называться фабрика в советские времена – тоже ждет своего звездного часа. Кондровчане не теряют оптимизма: ну не может быть, чтобы не пришли люди – новые Хлюстины и Говарды, способные вложить средства в возобновление производства и тоже оставить свои имена потомкам.