Ворота в один из местных монастырей – дацан.
Шесть часов в самолете. Рейс Москва – Улан-Удэ стартует в восемь вечера, что означает – завтрашний день будет трудным. «Их» утро начнется в два часа ночи по моим внутренним часам. Да еще смутное опасение – на север лечу, в Забайкалье, в Сибирь, куда ссылали наших декабристов. А я еду по доброй воле…
Посадочное поле встречает солнечным светом, которого в Первопрестольной не видели уже пять недель. В Улан-Удэ бабье лето, правда, говорят, тоже первый день. В честь моего приезда. Жмурюсь от счастья, давно хотела повидаться с синим небом. Оно над аэропортом поистине бескрайнее – разлеглось над полем, над невысокими сопками, отдыхает.
Девушка, встречающая меня, называет имя, но запоминаю я его не сразу: имена бурятские сложные, красивые. Оюна Гармаевна улыбается – привыкла, видимо, к такой реакции. Повторяет по буквам. Я про себя думаю, что надо бы вообще записать на ладошке. Впоследствии я еще много раз хотела так сделать. Самобытные имена, непривычные слуху, люди здесь носят с гордостью. Начинаю жалеть, что меня зовут просто Татьяной, а не Марфой или Аграфеной. У нас же тоже есть такие…
Город невысок, уютно пристроился к подножию сопок. Где-то я уже такое видела: когда оборачиваешься, сквозь улицу и деревья проглядывают заросшие сопки? Ах да, зеленые холмы Калифорнии. Я рассказываю об этом неожиданном сходстве моим «хозяйкам». Смеются и вспоминают: действительно, в голливудских фильмах видели похожие сопки, но никогда и в голову не приходило такое сравнение.
Первые встречи. С журналистом-телевизионщиком разговариваем о жизни, о книгах, об отопительном сезоне. Суровый бурятский мужчина оттаивает, начинает улыбаться, задавать интересные вопросы. В итоге разговариваем втрое дольше положенных пятнадцати минут. Ничего, вырежут лишнее…
Первый обед поразил до невозможности – такой борщ, как в ресторане моей гостиницы, я не пробовала даже в Украине. Может, повар – украинец? Но спросить об этом стесняюсь. Только сыплю комплиментами и доедаю все дочиста. На второе, конечно же, мясо. Бурятия – мясная республика, овощи и зелень тут презирают. Настоящая еда должна быть убита прямо перед едой. Один небольшой баран – это отличный обед для бурятской семьи. А запьют это все странным прессованным зеленым чаем из Монголии, с молоком. Я не люблю зеленый чай, для меня он слишком резкий. В бурятском варианте – совсем другое дело, выпиваю несколько чашек – и хочется еще.
Бурятия многонациональна, и гордится этим. Тут и русских много, однако бурятские лица встречаются все же чаще – красивые, открытые и добрые. На лицах улыбки. Театр оперы и балета – новенький, только что оштукатуренный. Рядом, на площади, выступают дети – поют песни и читают стихи. Уходить не хочется, но надо. Впереди меня ждет Байкал.
Озеро величественно. В том месте, куда привезли меня, Байкал разливается широко. Левее видно противоположный берег, а если посмотреть направо – синь бескрайняя. Мы с Оюной хотим присесть на минуточку, а «зависаем» минут на сорок – медитируем, кидаем камушки. Мои камушки тонут, ее – отскакивают от воды по нескольку раз. Сразу видно, была возможность попрактиковаться.
Буддистские монахи на улицах Улан-Удэ никого не удивляют.
Вероисповедание в Бурятии – личное дело каждого. За один день я побывала в посольском православном монастыре, белоснежном и величавом, и в Иволгинском дацане – центре буддизма. Буддисты в красных балахонах ходят неспешно – спешить им некуда, они совершают свой «горо», круг силы вокруг дацана. Каменная дорожка опоясывает монастырь, по краям ее – барабаны, раскручивая которые, делаешь свой вклад во всемирную медитацию. Мы потратили на наш «горо» три часа, хотя могли бы пробежать все минут за десять, не больше. Но очень уж интересно. И на удачу можно много всего сделать. Повязать на дерево химорин, пообедать в местной юрте, загадать желание перед камнем зеленой тары.
Люди в Бурятии ко всему относятся серьезно и легко одновременно. Легко – к общению, к новым знакомствам, к развлечениям. Серьезно – к делам. В Бурятии порядка больше, хотя условий для него меньше, чем у нас, в средней полосе России. Зимы долгие, холодные. Расстояния – огромные. А вот дороги у них чистые, ровные, с хорошо видной разметкой. Для себя строят, для себя делают. Здесь это правило вообще работает. Все надо делать хорошо – спортивные комплексы, дороги, монастыри, библиотеки. «Рядом же живем, все друг друга знаем».
Уезжая, искренне говорю, что хочу вернуться еще. Не на три дня – на три месяца. Столько всего не видела, стольких вопросов не задала! Столького не попробовала! В сумке – плотная упаковка бурятского чая и пачка визиток, будем переписываться, может, какой-то проект совместный затеется. С такими людьми хочется работать и дружить.
Из самолета наблюдаю, как «калифорнийские» сопки Бурятии становятся все меньше и дальше от меня. У каждого человека – свой дом, и это здорово, что мы можем ходить друг к другу в гости. Если вы придете ко мне, я предложу вам бурятский чай с молоком. И русские пирожки с капустой!
Раскручивая такой барабан в монастыре, ты медитируешь
6-метровая статуя Будды в дацане«Ринпоче Багша».
